Нет, загонять Ба в больничку в планах не было, это был её осознанный выбор. Мне было её даже жалко. Она сейчас выглядела как избалованный ребёнок, которому вдруг сказали «нет». И отказов она не воспринимала, собственно, как и критику. Если уж кто и обладал категоричностью мышления, бескомпромиссностью и дурным нравом, так это она.
Я был чист, потому что не приукрасил ни одного слова. Все знали и про Лизку, и про её вертеля с режиссером, и про грандиозный скандал, после которого того уволили, потому что его супруга была дочерью худрука театра. А Лиза сделала аборт и быстро нашла замену неудачнику.
И только моя Ба свято верила в её чистоту и невинность.
Но какое мне дело до Муратовой? Мама права, это её выбор, как прожигать жизнь.
Но то, с каким отвращением бабушка смотрела на Адель, меня просто поразило. Да, у Муратовой была хорошая семья, все дети нашли тёплые местечки, продолжая прославлять фамилию, лишь Лизка-подлизка оказалась отбитой на голову. Но что за упорство? Откуда эта твердолобость и нежелание понять, что люди имеют право распоряжаться своей жизнью так, как считают нужным? Чем Ада, выросшая в старом бараке среди любящих сестёр, была хуже прынцессы у пилона? Чем? Старушка никогда не показывала своих эмоций, она даже гневалась интеллигентно, но то, что случилось с ней в ресторане — нонсенс.
— Ну? Родители, — я встал и стал расхаживать по палате. — Вам есть что мне рассказать?
— Ты о чем?
— Ну, может, вас гложет что-нибудь? Быть может, вы что-то знаете? Или хотите поделиться подозрениями, догадками?
— Денис, да объяснись ты нормально, — мама отпустила руку бабушки, разворачиваясь в мою сторону, чем вызвала её недовольство.
— Да это я у вас хочу узнать, что произошло двадцать лет назад, — я оперся о подоконник, внимательно всматриваясь в лица. Двое из троих были откровенно ошарашены поднятой темой, а вот виновница торжества сжимала губы и щурилась, словно приказывала всем молчать. — Ясно.
— Ну что ясно? Что? — вспыхнул отец. — Что ты мне тут адвокатский допрос устраиваешь с риторическими вопросами?
— Мам, пап, а вы можете меня оставить наедине с бабулей? Я попрощаюсь и уйду с глаз долой, а то правда ей поплохеет от моего вида.
— Пойдем, мать, — папа зыркнул в мою сторону, явно предупреждая об осторожности.
— Ба, давай без долгих разглагольствований? Чистосердечное признание сильно облегчает наказание. Просто расскажи, что ты сделала, и забудем.
— Наказание? Ты, что ли, меня наказывать собрался? Эх, Денис Саныч, мне вас искренне жаль! Вас вертят вокруг пальца! Мужчине не подобает верить женщине на слово, которому нельзя верить ни при каких жизненных обстоятельствах. Они коварны, мстительны и способны на многое, лишь бы выкрутиться из самой тупиковой ситуации. А ты, как щенок, готов за истину брать её лживые слова!
— А я вот согласен, — рассмеялся, поражаясь честностью бабушки, которая, к сожалению, тоже была женщиной. И её попытки выкрутиться были настолько явные, что вызывали горькую усмешку. — Как жаль, что ты не дедушка. Я бы поверил.
— Я никогда не позволю, чтобы такие, как твоя Адка,вошли в нашу семью!
— Я могу принять это за чистосердечное?
Бабушка нарочно не фильтровала слова, лупила по живому, пуская кровь из затянувшейся раны. Она открыла рот, осознав, что угодила в ловушку. Всё сказанное скорее вменялось ей в вину, чем в оправдание. И она это внезапно поняла, оттого и губы надула. Я все ждал… Ждал… Должны же проскочить в её глазах слёзы, сожаление и сочувствие? Неужели она не видит, что мне так и не удалось забыть? Что режет по живому своим безразличием и нежеланием понять, что я не танцор из её вышколенной труппы. Я внук, жизнью которого она так ловко жонглирует.
