Только вот эти комично-важно чуть картинно трогательно поджатые губки в сочетании с этой образцовостью прически на прямой пробор, и безупречностью в манерах гимназистки, зарумянившиеся щечки… Милый ребенок.
Или нет? И как, будучи оснащенной губами Кристи Тарлингтон и такими карими глазами с реснииииииицаааами, можно удержать такой кроткий ускользающий облик?? Неужто она не умеет таким богатством пользоваться??? Или… Только для работы, как он сам? Или… Все же… Маленькая ещё?
* * *
Часом позже поднялся на свой 15й этаж, и захлопнул дверь за спиной. В этом доме его уже начали узнавать, и он был рад, что сегодня в этот поздний час уже никого не встретил. Хотя обычно он от этого удивления или осторожной комичной приветливости незнакомцев почти кайфовал. Ну, в целом.
В прихожей он глянул на свое растиражированное теперь отражение. И попробовал отследить в себе – нравится ли оно ему? На сколько?
Ну, вроде – да, в целом. Стильный. Решительный. Стремительно успешный. Изрядно «отутюженный» апгрейдом. И даже где-то – с лоском, хотя он всегда относился к своей внешности, умеющей быть и класной и сомнительной одновременно – всегда довольно неоднозначно. Но что «его», то – его, он давно принял себя, научился с этим вполне эффективно (и даже эффектно!) жить. И работать.
И теперь он в целом был доволен эффектом. Хотя зловещего в свой мощный облик, в потемневший зеленый взгляд под рваной черной челкой, он нарочно не добавлял. Хотя и отрицать что-то в себе давно отвык.
Просто… Сейчас он всё чаще сравнивал себя с собой же, но других образцов. И ему порой не хватало в последнее время своей беспечности и задора, своей натуральной неудержимой басшабашности, наивности и даже глуповатости еще 2–3-летней давности. Вот то был – полет… Сейчас – тоже. Но другой. Из аэроплана – в Боинг…
Из этих мыслей он плавно перетек в другие вопросы: нравится ли ему жить «на высоте», в этой идеальной геометрической «коробке»? И тут ответ был тоже – спокойным «скорее да». Он всю жизнь жил в частном доме на окраине. С банькой и огородом, и лабиринтами частных дворов и тупиков. Отец вообще никогда не понимал квартир, да и мама – тоже.
А теперь отец – ушел на квартиру. А мама – мечтает о ней.
Он туманно думал об этом, застыв на входе в свою ошеломляющую Обитель, в которую влюбился с первого взгляда – фигурный, застекленный от самого потолка в пол тонированный снаружи балкон с потрясающим, полным воздуха и простора, панорамным видом на скайлайн – резной горизонт из высоток, из-за которых через пару часов появится Солнце. Перед его ногами лежал мощный матрац высотой сантиметров в 40. И звал его. Преклонить колено. И уронить голову.
И ему сложно было сопротивляться. Он почти извинился перед ним за промедление, что заставляет его ждать.
Ортопедииииический. Который он купил себе и приволок сюда одержимый идеей Восходов. Или он не Звезда, не может позволить себе Солнце? И хороший ортопедический матрац? Эх, жаль, ему сюда теперь даже привести некого. Бывшую жену – не успел. Эта новая квартира с супругой – чуточку разминулись. Ну а на новую в его теперешнем положении он в ближайшее время надеяться не смел. Предвидел понятные сложности. Как он сказал друзьям – трофей теперь – он сам… Так что пока матрацу – придется поскучать…
Интересно – а какая у неё кровать? – мелькнуло в его голове вирусом.
Мария Вебер – Московская Тоска
