Он ведёт меня - страница 17

Не к кому было обратиться, не с кем поговорить, не от кого ждать совета, понимания и утешении. Отца Нестрова я не видел со времени ареста. Другие люди, жившие со мной в одном бараке и арестованные вместе с нами, должно быть, находились в других камерах. Поэтому, как и всегда в тяжелую минуту, я обратился с молитвой к Богу. Я искал Его помощи, Его сострадания и утешения. Поскольку я страдал прежде всего за Него и был презираем за то, что был одним из Его священников, Он не мог отказать мне в утешении. Ведь и Он в Своей земной жизни тоже был, как говорит Исайя, «презрен и умален перед людьми». Он тоже искал кого-то, кто утешил бы Его, и не находил. Конечно, Он посочувствует моей участи; конечно, Он утешит и поддержит меня.

Но, как часто случалось и раньше, Его утешение углубило мое знание самого себя и мое понимание Его Промысла и тайны спасения. Когда я обратился к Нему с молитвой из глубин своего унижения, когда, чувствуя себя презренным и ненужным, я прибег к Нему в крайнем унынии, в ответ Он даровал мне благодать увидеть, какая значительная примесь эгоизма закралась в картину. Меня унизили, и мне стало себя жаль. Никто не оценил меня как священника, и я дал волю жалости к себе. Ко мне отнеслись нечестно, несправедливо, с предубеждением. Некому было выслушать мою печальную историю и проникнуться ко мне состраданием, поэтому я жалел себя сам. Вот была истинная цена моего «унижения».

Да, физические условия в этой камере были нечеловеческими. Возможно даже, так было задумано нарочно, чтобы истощить волю узников, разрушить ту единственную духовную силу, которая делает людей людьми, сильными и свободными. Но нечеловеческие условия еще не причина, чтобы я – или любой другой человек – перестал быть человеком. Мы не являемся – и не должны быть – продуктом окружающей среды. Условия могут заставить нас деградировать, только если мы сами это себе позволим.

Что же до унижения, которое я почувствовал, оттого что мне не оказали должного почтения как служителю Бога, не был ли «раб больше господина»? Господь наш сказал Своим ученикам: «Если Меня гнали, будут гнать и вас». Меня с юности учили уважать священников, потому что они – представители Бога среди людей. Но, став священником, я сам начал ожидать такого же почтения (если не низкопоклонства) от других. Как же мог я в таком случае всерьез думать, что следую за Господом? Ведь если бы я действительно уподобился Христу, разве не стал бы я, напротив, ожидать унижения и отвержения? И с чего бы мне так поражаться, когда всё так и произошло? Не должен ли я, скорее, радоваться, что мне удалось больше уподобиться Ему?

И в скольких еще случаях я позволял этой примеси эгоизма, этой роскоши жалости к себе затуманивать свой взор и мешать мне увидеть происходящее глазами Бога! Ни один человек, каково бы ни было его положение, никогда не теряет ценности, никогда не становится ненужным в глазах Бога. Ни одна ситуация никогда не бывает лишённой смысла и предназначения в Божием Промысле. Человеку весьма свойственно искушение разочаровываться обстоятельствами, чувствовать себя сокрушенным и беспомощным перед лицом системы – будь то тюрьма НКВД или весь советский строй, статус-кво или бюрократия, повседневная суматоха или истеблишмент, давление общества или культурная среда, или весь этот гнетущий и отвратительный мир! Даже в самых невообразимых условиях человек остается человеком со свободной волей, и Бог всегда готов поддержать его благодатью. Более того, Бог ожидает от человека, что он будет