5. -5-
Глава пятая
Интересно, что будет, если она его поцелует?
Он отпустил ее около кровати и посмотрел прямо в глаза...
«Решайся!» — вспыхнул огонь в серых глазах.
Вдруг стало смешно. От счастья. От того, что ее правильная, распланированная, упорядоченная жизнь вот-вот разлетится, как карточный домик. От ощущения полета, что давала власть над этим сильным мужчиной, который ждал ее решения, будто приговора.
Осторожно прикоснулась ладонями к широкой груди. Ткань рубашки мешала. Вытащила ее из брюк — не было сил расстегивать пуговицы.
Тепло его тела на ладонях, бешеные толчки огромного, сильного сердца, и глаза, в которых... Страсть.
Страсть и решимость.
Она вдруг испугалась того, что сейчас произойдет, но тут же поняла, что, не теряя ни секунды, без остатка отдаст ему себя. Здесь и сейчас! Потому что...
Стук в дверь на этот раз был каким-то раздраженным.
— Да? — Агата подскочила, исписанные листы рассыпались по кровати, руки тряслись, сердце предательски билось, и кровь хлынула к щекам. Как некстати. И что барону понадобилось у нее ночью? Она... она работает!
— Слушайте, — недовольно посмотрел на нее хозяин дома, стоя на пороге комнаты. — Вы почему не спите?
Агата быстро перевернула блокнот чистой страницей наверх. Еще не хватало, чтобы барон прочитал все, что она нафантазировала после того, как он принес ее в спальню.
— Вы вздыхаете, ворочаетесь. И у вас ручка... невозможно скрипучая!
— Простите.
— Вы хорошо себя чувствуете? Может, успокоительного?
— Нет, спасибо.
— Вечер был тяжелым. И ваши волнения вполне оправданы.
— А... который час?
— Почти четыре.
— Простите. — Агате стало неловко. Ему подниматься через два часа, а она ему спать не дает.
Она внимательно оглядела господина барона. Чисто выбрит, одет по ранжиру — сюртук и туго завязанный шейный платок прилагаются, туфли вычищены. Это же сколько он собирался, чтобы нанести ей визит в... соседнюю спальню? Ночью!
А она в кровати. Красная, растрепанная, неодетая, с листами, исписанными... Ох...
— Хотите чаю? — предложил он вдруг. И улыбнулся.
Это было так странно, что Агата растерялась. И кивнула:
— Да. Хочу.
— Я заварю. И принесу.
* * *
Барон уже вскипятил воду, когда она, переодевшись в то самое платье, спустилась на кухню.
— Вы не сердитесь на меня? — тихонько спросила у него Агата.
Он отрицательно покачал головой. Грон и Эльза посмотрели на гостью насмешливо, делая вид, что просто греются у камина. Отдыхают. Как бы не так!
— Все-таки я вами восхищаюсь, — снова улыбнулся он.
Пожалуй, в этот вечер и эту странную ночь она видела от него улыбок больше, чем за все время пребывания в его доме.
— Чувствую себя глупо, — призналась она. — Я должна быть убита горем. Моя жизнь рухнула. Но... У меня почему-то не получается. Я думаю о книге, о том, как буду договариваться с банком. О хорошем адвокате, которого надо найти и потратить на его услуги деньги, которые откуда-то надо взять... Я думаю о...
В последний момент она прикусила язык, поймав на самом его кончике фразу — «Я думаю о вас...»
Он вдруг резко обернулся. Поймал взглядом ее глаза. И... развернувшись обратно к кухонному столу, принялся священнодействовать.
Агата застыла, глядя на то, как барон насыпает расписной лопаткой чай — скрученные в жгутики белесые листья. Удивительно, но такие она видела впервые!
Он залил воду в фарфоровый стаканчик с крышечкой — и тут же вылил, ловко орудуя щипцами.
