На следующий день Мика застала Честика за странным занятием: сын почему-то час чистил зубы. Многолетняя практика совместного проживания дала Мике урок: если ребенок тихо чем-то занят долгое время – жди неприятностей. Когда Честик был отправлен в школу, Мика проковыляла в ванную и начала поиски. Сигаретами не пахло, клеем (не дай бог!) тоже. Она обнаружила чужое полотенце, скромно повешенное в уголке, новую зубную пасту, которой ее семья не пользовалась, бритву и… О!
– Что это такое! – громко и гневно спросила Мика, открыв дверь.
Джек удивленно посмотрел на нее, потом на предмет в ее руках.
– Я же должен чем-то зубы чистить, – с обидой сказал он.
– Это! – потрясла Мика предметом. – Не щетка, а черт знает что! И чтобы в моем доме, где ребенок, ничего подобного не было. Ясно?
Джек поджал губы и холодно глянул на Мику. Очень холодно.
– Хорошо, я буду класть ее под подушку.
Алая зубная щетка, изображающая обнаженную женщину, доводящую себя до экстаза, перекочевала к законному владельцу. Инцидент был исчерпан.
Мика не могла не признать, что с появлением Джека все пришло в какой-то относительный порядок. Гости из числа сочувствующих приходили вовремя, как договаривались. Не шумели, мыли за собой посуду. Честик уходил в школу и неизменно вовремя возвращался. Даже собака перестала лазить на диван, оставляя повсюду клочья шерсти. Там теперь сидело другое существо.
Джек привозил откуда-то готовую еду, разогревал. Загружал посудомойку, честь разгрузить ее отвоевал Честик. Дважды уже привозил бойких веселых теток в сине-черных халатах, которые драили квартиру, перекрикиваясь и гоняя собаку. Грязные вещи исчезали, казалось бы, сами собой, а потом появлялись чистыми, отглаженными, а кое-что даже накрахмаленным. Чего у Мики отродясь не было. Сама она наконец-то более или менее освоилась со своим положением. Оно теперь уже не казалось таким отвратительным. В ее жизни впервые наступил период, когда не надо было ни о чем волноваться. Ничего решать. Зарабатывать. Думать, что делать. Оказывается, и так жить можно.
Хотя иллюзий Мика не строила. Отчего так легко и просто решаются финансовые проблемы, она догадывалась. Вика, прокравшись к ней чуть ли не в первый день, поведала истинную причину происшедшего. По ее версии, Мика стала жертвой обстоятельств и просто водки. Мальчики решили развеяться. Попили, попарились (зацепив и Микину компанию) решили традиционно продолжить. Вызвали девочек. В процессе обсуждения что-то не получилось. Девочки, не будь дурами, бежали в леса. Жаждущие – за ними. И вот тут…
– Что ты врешь! – возмутилась тогда Мика. – Никого они не перепутали. Тебя вообще узнали. Да и меня в комнате отдыха видели. Ерунда все это.
– Ну, ерунда, – живо согласилась Вика, – но это теперь официальная версия. А иначе вообще дело дрянь получается. Перепили парни. С кем не бывает? Мы тоже хороши – потащились тайными тропами. А они из бывших спортсменов, да не теннисистов. Вот планочка и упала. А там закрутилось, понеслось. Мы кинулись Антона поднимать (а кого еще, мама дорогая, полицию?). Тот, что тебя прихватил, уже соображать что-то начал. В общем, не влети этот Жека, все бы нормально закончилось.
– То есть то, что сотрясение мозга у меня, скорее всего, еще до аварии получилось, это нормально?
– Ну, разобрались бы.
– Как? Извинились бы?!
– Извинились бы деньгами! Да ладно тебе, тут такое… Вот пусть теперь этот и отдувается. Антон – мужик серьезный. Да и тот, что… ну, тебя приметил, тоже. Они переговорили, и вот результат. Ты у нас под присмотром, зло наказано.
