До подъёма остаётся четыре часа – «выспись» в его положении звучит, как издёвка. Особенно учитывая, что вид полуголой женщины его неплохо взбудоражил. Про сон можно забыть. Ярослав спешит под холодный душ. И почему-то вспоминает тот вечер, когда ровно так же прогнал Алису. Но тогда он об этом долго жалел, сейчас же не жалеет ни секунды.
Удивительно, но тест он сдаёт без единой ошибки. Вчерашнее происшествие с отцовской Катериной не даёт ему покоя, поэтому сразу после экзамена он берётся за телефон. Отец такой дамочки не заслуживает, но не жаловаться же ему на её домогательства?! А отец если не поверит, а если она всё будет отрицать?! Ссориться с отцом не хочется, поэтому Ярик заходит с другой стороны.
– Я позвонил ребятам в Ахмат, Ивану в "Шлеменко" и в Союз. Никакая Екатерина Прощелыгина никогда не работала ни в одной из них, – говорит он отцу за завтраком, когда Катька, наконец, уезжает. Он пробил её имя по всем официальным организаторам боев MMA, но ожидаемо нигде не обнаружил её следов. Недаром что-то в ней настораживало его. Но отца это, кажется, не удивляет.
– Понимаешь, Ярослав, – Миша отодвигает от себя кружку с кофе и будто бы виновато поджимает губы, – бои, которые она организует, не совсем легальные…
– То есть, ты опять за своё. Пяти лет тебе мало оказалось?! – Ярик вспыхивает, как спичка, едва сдерживается, чтобы не смахнуть со стола чашку. Злость на отца, страх за него заставляют его взрываться криком, оглушая себя самого. Звук, кажется, звенит в стеклянных дверцах кухонных шкафчиков, резонирует в груди. Ярослав чувствует, что на психе у него поднимается давление – не страшно, но неприятно.
– Я сидел за грабёж.
– Ты ограбил тотализатор.
– Тот мудила взял мои бабки и не вернул! И я вернул их сам, чёрт тебя дери! – Миха орёт на него в ответ.
– Я задолбался один думать башкой в этой семье! – Ярослав вскакивает на ноги, хлопает обеими ладонями по столу в такт свалившемуся на пол табурету.
– Хорош визжать, мелкий! – Михаил поднимается следом за ним. Они буравят друг друга взглядами, и Ярик первым отводит глаза.
Прогорев, оба замолкают. Ярослав отходит к мойке, начинает греметь посудой, Миха садится обратно на свой стул, возит ложкой в чашке с остывшим кофе.
– Слушай, Ярик, это другое, такого, как в прошлый раз, больше не будет. Это моя жизнь, я там чего-то стою. Я там – «Скала», а здесь – физрук какой-то сраный, чмо позорное, понимаешь, сын?
– Ты меня не слушаешь, – бурчит в ответ Ярослав, согнувшись над мойкой.
– Я не подведу тебя. – Михаил встаёт из-за стола, сливает в раковину остатки кофе, задерживается возле сына, чуть наклоняет к нему голову. – И ещё, я в курсе про вчерашнее. Ты молодец, конечно, я ценю то, что ты сделал, но, слушай, Катюха– долбанутая нимфоманка и та ещё сука. Хочешь, трахни её, мне плевать. Это работа и секс, ничего личного. – Ярослав закрывает воду, смотрит, как мыльная, рыжеватая от кофе вода уходит в слив. Не решается поднять на отца глаза. – Знай, ни одна баба никогда не встанет между нами. – Миха хлопает его по плечу и выходит из кухни.
Что бы отец ни говорил, Ярослав останется верен своим принципам – женщинам отца в его постели не место.
Каждый раз, когда Катерина совершала набег на отцовскую спальню, Ярослав ощущал, что его дом становился чужим – ему хотелось уйти. Она всё так же раздражала его. Радовало лишь то, что приезжала она не часто.
