Дробязко понимающе кивал, кося одним глазом на папку, а Валерий Павлович все больше распалялся:
– Я вам скажу по секрету: нет ни рая, ни ада! Вот так!
Он торжествующе посмотрел на Федора Ивановича и продолжил:
– Есть совсем другие места – называются РАД и АЙ. Только вы не говорите никому! Суть примерно та же, но названия принципиально отличаются. Правда ведь, как точно: попал в РАД – будешь рад, а если в АЙ – тоже понятно… Так вот: те, кого угораздило в АЙ свалиться, они, понятное дело, на сковородках жарятся… А жарят их те, кто из РАДА. Дрова подкидывают, ложкой перемешивают, чтобы не подгорело… В общем, все разумно, все при деле. Это страшная тайна, страшная! Но теперь вы знаете…
Дробязко, так и не оценивший важность открытия, невоспитанно потянулся к папке, что не скрылось от внимания начальника.
– Папку вам дать не могу, – вздохнул, сбившись с темы, Валерий Павлович. – Это все мой архив. Вот я вам листочек отксерокопировал. Вам хватит.
Он вынул из папки лист бумаги, в который Федор Иванович тут же вцепился мертвой хваткой.
Фото на ксерокопии получилось расплывчатым, и лицо казалось совершенно незнакомым. Да и не смог бы он узнать ее столько лет спустя. Евдокимова… Ланская… Тарелкина. Нина Валентиновна. Да уж, лучше бы оставалась Ланской. Адрес… Даже телефон. Все есть. Браво, Сатана! То есть, огромное спасибо, Валерий Павлович.
– На здоровье, – ворчливо отозвался Сатана, – вдруг вспомнивший о завале с работой и вновь погрузившийся в бумажки. – У вас ко мне все? До свидания.
– До свидания, – уже в коридоре ответил Федор Иванович, прижимая к груди бесценный листочек. Проскочил мимо Натальи Аристарховны, яростно штампующей документы. Вылетел на улицу, на свежий воздух. Мелькнула мысль: надо бы позвонить в психушку и сообщить, что начальник паспортного стола чокнутый. По хорошему, этому Сатане давно пора пребывать в определенном месте, в соседней палате с Наполеоном. Но, с другой стороны, нехорошо получается – ведь помог же ему Валерий Павлович, совершенно бесплатно, по доброте душевной. А Дробязко его в дурдом сдаст! Нет, пусть с ним лучше эта его… Аристарховна разбирается. Или она тоже… того? Черт их разберет, эту лавочку!
Впрочем, такие сомнения совсем недолго тревожили Федора Ивановича. Мысленно он уже был на следующем этапе выполнения своего плана.
Новый сосед появился как снег на голову. Слишком быстро уехали прежние владельцы, неожиданно для всех продав свой двухэтажный коттедж и сменив Подмосковье на дальнее то ли Подберлинье, то ли Поддюссельдорфье – точных сведений не было. Как оказалось, коварные соседи уже давно вынашивали планы по измене Родине – списывались с еврейскими родственниками в Германии, протаптывали дорожку в Европы и при этом как ни в чем не бывало здоровались, улыбались, справлялись о здоровье Мариваны и по праздникам желали ей долгих лет жизни. Лицемеры. Сейчас небось разъезжают по автобанам и жрут немецкие сосиски, даже не вспоминая родную Клязьму.
А Маривана так на них надеялась. Действительно, неприятное соседство слева – а там стоял многоквартирный барак с проблемной публикой – компенсировалось вполне достойным и уважаемым семейством, проживающим справа. Он физик, она музыкант – тихие люди, воспитанные, интеллигентные. Всегда приветливые, вежливые, готовые разделить с одинокой пожилой женщиной беседу и чашку чая – что может быть лучше! Сказать по правде, Маривана очень на них надеялась и часто обращалась с различными незначительными просьбами – в магазин сходить, лекарства купить, а то и покосившийся забор подправить. Физик – он, понятно, на нормального мужика мало похож, но гвоздь забить даже такие могут.
