Они пришли из темноты - страница 2

Получается не очень.

Из комнаты выходит Марс. На ней облегающий красный топ и черная короткая юбка. Стройные ножки аппетитно выглядят в черных колготках. Она любит называть их «колготаны». Я всегда улыбаюсь, когда слышу это, а она не понимает и начинает дуться.

Цвета наряда хорошо сочетаются с рисунком на ее лице.

– Тебе очень идёт, – говорю я с восхищением и вызываю такси.

Мы накидываем куртки и выходим к машине.

– Не пугайтесь, мы в гриме! – предупреждает Марси водителя.

Тот ухмыляется и молча трогает с места.

Через десять минут нас высаживают у бара, в котором проводилась вечеринка. К началу мы не поспели.

Пока мы пересекаем дорогу, на глаза попадается много нетрезвых привидений, джокеров, зомби и иных монстров. Завидев нас, они приветливо машут руками, тычут пальцами, а некоторые одобрительно вскидывают руку с оттопыренным вверх большим пальцем.

Марс постаралась на славу.

И вот мы уже входим внутрь и попадаем в небольшое пространство, похожее на коридорчик. В углу я вижу огромную гору курток, поднимающуюся вверх. Я беру Марс за руку и тяну ее к этой горе. Мы находим под всем этим ворохом одежды свободные крючки и приносим в жертву этого гигантского курточного монстра свою одежду.

Из общего зала доносится грохот музыки. Басы пробивают тонкую стенку гардероба и ухают в грудной клетке.

Посмотревшись в висевшее на стене зеркало и убедившись, что грим не стерся, мы входим в зал.

Он огромен.

Как-то раз я уже бывал в этом местечке, но тогда это больше напоминало лаунж-бар со спокойной тянущейся мелодией, приглушенным освещением и уютной атмосферой. Сейчас же это место преобразилось до неузнаваемости. Толпы разукрашенных людей проходили мимо нас. Они бешено орали и дергались. На танцполе творился настоящий ад. В такт музыке вверх взмывали сотни рук. Под мельтешащим светом эти руки множились и превращались в какое-то существо, такое огромное, что оно заполнило собой всё помещение. А люди всё прибывали, становясь частью этого бешено ревущего создания.

Я в надежде смотрю в сторону бара. Он весь облеплен копошащимися телами, точно муравьями, нашедшими кусочек съестного. Между баром и танцполом образовалась небольшая буферная зона, где было немного спокойнее. Всё дело в длинных столах. Из-за них на нас тоже смотрели размалеванные рожи.

И почему меня потянуло к бару?

Мы подходим, и я спрашиваю Марс, что ей взять.

– То же, что и себе! – кричит она мне прямо в ухо.

Я киваю и начинаю прокладывать путь к стойке.

В такие дни, вернее ночи, бармены вкалывают, как проклятые, но, надо заметить, и уходят они с распухшими кошельками.

Жестом я подзываю ближайшего и тыкаю пальцем в ламинированный лист меню. Тот кивает. Я показываю два пальца. Он кивает вновь и начинает готовить.

Марси стоит рядом и с интересом наблюдает за девушкой, которая сидит прямо рядом с нами. У нее костюм хэллоуинской тыковки. Оранжево-черный грим, огромные накладные ресницы, черный парик. Моё внимание привлекает оранжевый корсет, который сдерживает напор рвущихся наружу белых грудей.

Девушка замечает наше внимание и улыбается.

– Я куплю тебе выпить! – говорит она Марси.

Та косится на меня. Я пожимаю плечами, мол «почему нет, бери», и та согласно кивает. Девушка-тыква подзывает бармена и делает заказ.

Меня кто-то трогает за плечо. Это уже другой бармен протягивает мне наши коктейли. Я киваю и беру их, поворачиваюсь и протягиваю один моей спутнице. С другой стороны стойки освобождаются два места.