Онтосоциология. Введение. Второе, исправленное издание - страница 5

Проявлением своего рода интеллектуальной «усталости» и неверия в теоретическую продуктивность уже давно не обновлявшегося набора мирно сосуществующих парадигм общественной науки и сложившегося в ее рамках разделения труда становятся периодически повторяющиеся попытки бросить вызов доминирующим представлениям об «идеальном типе» научного объяснения социокультурной реальности и методов ее исследования. Однако, парадоксальным образом и, очевидно, не случайно, эти попытки вновь и вновь стихийно образуют серию очередных дихотомических вариаций ее теоретического толкования. В своих крайних деструктивных воплощениях они представляют собой все новые разновидности неустанно развиваемой идеи невозможности построения общей социальной теории в силу заведомой ущербности, локальности или ангажированности социального знания как такового, уникальной природы и специфической структуры принципиально несводимых к единым основаниям исходных позиций, ресурсов, способов и целей его производства и коммуникации. Однако основной спектр обновленных общесоциологических представлений обнаруживает себя, возникая в предельно интуитивных или сугубо эстетических интерпретациях «жизненных», нежизнеспособных и откровенно безжизненных, распадающихся миров социологического пост-модерна, с одной стороны, и завершаясь в нео-технологических определениях и гипостазируемых идеально-типических конструкциях теоретического сознания, исследующего становящееся (или вновь обнаруживаемое) «глобальное общество», с другой. Удивительным образом сам очевидный факт регулярного воспроизводства общей конфигурации социальной теории, обнаружения некоей устойчивой логики возникновения ее различий, возможности ее, этой логики, связи с исследуемой реальностью, ее строением и движением, иными словами собственно общесоциологическая проблематика, охватывающая самые основания социального знания, оказывается в лучшем случае на периферии интересов социологического авангарда.

Характерным для широкого круга утвердившихся в общественной мысли тенденций, обнаруживающих попытки построения новой социальной теории, является стремление обосновать ее необходимость не столько итогами критической саморефлексии последних десятилетий, сколько, и в первую очередь, возникновением «новой реальности», не существовавшей для прежней социальной науки. Как следствие, до сих пор преобладающие в ней теоретические представления предлагается рассматривать в качестве исчерпавшего себя идейного антиквариата, некогда сыгравшего свою роль, но большей частью малопригодного в деле нового осмысления «современности». Этот подход таит в себе немало парадоксов. Одним из них оказывается подспудно выражаемое восприятие некоей части результатов «прежней» социальной науки в качестве заслуживающих доверия – оценка, влекущая, в свою очередь, признание и определенной меры адекватности историко-социологической теории классического периода ее предмету, «эпохе модерна», и, как следствие, относительной продуктивности ее методов. Однако одновременно производится своего рода волевое упразднение дальнейшего исследования проблематики и методологии социальной теории, в том числе их истории, только, между тем, и дающего возможность выяснения как глубинных истоков ее постоянно воспроизводящегося кризиса, так и вероятных путей выхода из него.

Вместе с тем, все еще заметным, хотя едва ли преобладающим в общественной науке остается движение к созданию общей, и общезначимой, теории социокультурных процессов на основе глубокого критического переосмысления теоретического наследия и с учетом его результатов. Основным в рамках этого подхода является стремление к выявлению фундаментальных оснований социальной реальности и их связи, обнаруживаемых в исторических формах совместной жизни людей и их культуре, законосообразном порядке их возникновения и изменения. Впрочем, столь же характерным для этой школы мысли остается и то, что, в целом, предпринимаемые ею усилия пока носят своего рода «экстенсивный» характер, проявляют себя в формах и рамках достаточно «обжитых» концептуальных схем и в русле достаточно традиционной теоретико-социологической полемики. Между тем в контурах именно этого, казалось бы, вполне и исчерпывающе освоенного теоретического ландшафта, в определенном смысле только и позволяющего говорить о существовании единой социальной науки, содержится ряд до сих пор не замеченных или существенно недооцененных идей, способных действительно стать теоретически продуктивным началом, объединяющим совокупную проблематику и методологию социального знания.