– Иван Агафонович, вы уже распорядились опросить зевак у входа, вдруг кто-то из них заметил что-то подозрительное? – Окликнул он громко. Листунов не удостоил его ответа, только взглянул снисходительно. «Ещё поучи меня работать!» – читалось в его взгляде. Но приезжего это не обескуражило, он продолжил свою тираду, адресуясь к младшему, видно, ещё более недалёкому спутнику. Только теперь он говорил вдвое тише, и Листунову, демонстративно-отстранённо изучавшему содержимое секретера покойного (на его счастье, не заговорённого), слов стало не разобрать. – Впрочем, вряд ли. Думается, убийца действовал прежним способом: явился-убил-исчез. Жаль, пыли маловато, нет чётких следов. Дня три не прибирались, не дольше…
– Разве это был один и тот же убийца? – удивился Удальцев. – Но почерк… – он лихо вернул колоритное сыскное словечко, – …почерк совсем разный! На Боровой всё было в крови, а здесь чисто. И оружие другое.
– Вот именно, – кивнул Роман Григорьевич. – Оружие – единственное отличие. Но поставьте себя на место убийцы. Первый раз вы, по неопытности, орудовали саблей или ятаганом: набезобразничали в комнате, наследили, сами забрызгались кровью по уши – разве приятно?
– Нет! – экспрессивно вскричал юноша, очень уж живо представилась ему эта картина. Даже демонстрирующий безразличие Листунов обернулся на возглас. – Отвратительно!
– Поэтому-то для второго убийства вы постараетесь выбрать оружие менее кровавое, с колющим лезвием: шпагу, стилет, мизерикорд какой-нибудь. Кортик, на худой конец…
Удальцев на миг задумался.
– А почему не обычный нож? Я бы лучше нож взял…
– Да, но вы же не соседа-лавочника грабить собрались, – возразил Роман Григорьевич в свойственной ему манере, чрезвычайно импонировавшей Удальцеву: поучает, как старший младшего, но без обидной снисходительности, вроде бы, просто соображениями делится. – Убить мага – дело нелёгкое, тут и оружие нужно особенное, заговорённое, а то и выкованное специально. Убийцы магов всегда используют благородные клинки. Кто же станет накладывать чары на простой разбойничий нож? Они и не лягут на него.
– Почему не лягут? – искренне заинтересовался Удальцев; он был рад отрешиться от кровавых картин, занимавших его воображение, поговорить о другом.
– Не знаю, – честно признался Ивенский. – Я же не маг. Вот вернёмся в столицу – съездим в наше старое Отделение, спросим у Иван Ярополковича, он растолкует.
– А почему не у Аполлона Владимировича из Канцелярии? – полюбопытствовал Удальцев.
Роман Григорьевич болезненно поморщился.
– Не нравится он мне. Наверняка, не захочет ничего объяснять, да ещё и посмеется над нами. Кстати о магах… Иван Агафонович, я бы настоятельно не рекомендовал вам прикасаться к дверцам мебели убитого! – окрикнул он, и как раз вовремя. Листунов, покончив с содержимым секретера, сводившимся к чисто деловой переписке, студенческим работам и счетам, уже подбирался к подозрительно приоткрытой, не запертой на ключ шифоньерке.
Пальмирец не без ехидства усмехнулся.
– Изучать место преступления, ни к чему не прикасаясь – это что-то новое в сыскной практике! Неужели в Москов-граде научились зрить сквозь дерево?
Увы, пока не научились, – отвечал Ивенский в тон, ему надоело разыгрывать роль легкомысленного юнца; самоуверенность «коллеги» начинала раздражать. – Зато выработали полезное правило, спасшее не один десяток жизней: когда работаешь в доме мага, следует соблюдать осторожность. Зачастую его имущество оберегают охранные чары: одно неосторожное прикосновение – и вы покойник. Мы не выходим на место преступления без специального амулета, позволяющего распознать присутствие магии, но и он не всегда помогает, – роман Григорьевич невольно потёр правую руку. – Разве в штате вашего отделения нет колдуна?
