И об искушении, которое тот человек заставил ее испытать.
«Укради для меня», – сказал он тогда.
Правильно. Разве она не слышала ничего подобного раньше? Слышала, конечно. Но никогда это предложение не произносилось голосом, состоящим из виски и лунного света, голосом, который успокаивал, даже заманивая в свои сети.
Сначала он показался ей деревенским увальнем, но первое впечатление оказалось обманчивым. Когда он бросился за ней, то был уже больше похож на палача с петлей в руке. Он был проворен и на удивление ловок, даже несмотря на хромоту. Ей пришлось испытать на нем все свои лучшие уловки. Не хотелось даже думать, что могло произойти, если бы он не был хромым. Или хотя бы имел трость. Подобные люди умеют обращаться с оружием. Они всегда суровы и тверды, как будто ничего не боятся.
Но в нем не было подлости, не было похоже, что он испытывает удовольствие, причиняя другим боль. Он не пытался ударить ее – да что там, он вообще не дотронулся до нее. Конечно, Меггс не дала ему этой возможности, но что-то ей подсказывало, что мужчина не сделал бы ничего плохого, даже если бы такая возможность у него была.
К тому же от него не пахло ни джином, ни элем. Вообще ничем.
Меггс напрягла память. У нее всегда было очень хорошее обоняние, и она отлично различала запахи, привязывая, если можно так сказать, их к месту: пахнет лавандой – это на углу стоит прилавок, где ею торгуют; пахнет кофе – через дорогу маленькая кофейня; ощущается резкий запах конского навоза – значит, смотри под ноги. Но сегодня утром она не чувствовала ничего, кроме слабого запаха угля в морозном воздухе, к которому примешивалась едкая вонь мочи на аллее. А от мужчины не пахло ничем.
Разве такое бывает?
Она никогда не встречала человека, от которого не пахло ни беконом, ни бренди, ни потрохами, ни джином. От половины населения Сент-Джайлса исходила такая вонь, словно они ни разу в жизни не заходили в ванную, но этот мужчина, должно быть, моется регулярно. Боже, как это, должно быть, приятно – мыться каждый день.
Споткнувшись, Меггс остановилась как вкопанная, увидев прямо перед собой его, человека, с которым впервые встретилась этим утром, – он поднимался из горячей ванны, над которой клубился парок, мокрый, с блестящей от влаги кожей и пронзительными светлыми глазами. Черт бы ее побрал! Она никогда прежде не думала о подобном мужчине и тем более не представляла его голым, как в день сотворения мира.
Может, он – сам дьявол, спустившийся с небес, чтобы подвергнуть ее искушению?
Она протолкнула его часы поглубже в карман. Они были намного тяжелее, чем часы жирного пузана, – в них явно больше золота. Зайдя в подворотню на Полтри-лейн, она достала их. Золото казалось теплым и очень гладким. Меггс повертела часы в руке, внимательно их рассматривая, словно пытаясь найти какие-нибудь признаки характера их владельца. Но они ничего ей не поведали и даже не намекнули, что ему было от нее нужно. И почему такому человеку нужно, чтобы она что-то украла?..
На циферблате было написано красивым шрифтом: «Тос. Эрншоу, Лондон». Меггс напрягла память, в которой всегда присутствовали карты и каталоги. Эрншоу – это где-то на Хай-Холборн. То есть в противоположном направлении. А она идет на север – на Треднидл-стрит. А после этого она собиралась зайти к тряпичнице. Покосившись на свою руку, она приняла решение. Похоже, она выдохлась и работать не может. Поэтому не будет никакого вреда, если она узнает больше о светлоглазом незнакомце и его сотне фунтов. Причем именно сейчас, пока она еще не лишилась смелости… и руки.
