– Да нет. Домой пойду. Слушай, а что если нам перекусить?.. Я что-то проголодался! Ты – как?
– Почему бы и нет? Давай.
Они стали снова выгружать из холодильника продукты и пристраивать на небольшом кухонном столике. Поставили два бокала. Толя разлил вино. Поднял бокал:
– За тебя, именинница! Будь счастливой! Ты этого больше всех нас заслуживаешь! Правда.
Катя улыбнулась:
– Пусть у всех все будет хорошо!
Они выпили и принялись за еду. С большим аппетитом.
– Смешно. Как будто не ели три дня, а не только что из-за стола вышли.
– Так ты и в самом деле не ела почти, все с тарелками бегала, да угощала всех… И я что-то про еду забыл совсем. Хорошо, Полушкина пирожков подкинула. Но что такое три пирожка для молодого растущего организма? Так, разминка!
Неожиданно стало весело, смеялись по поводу и без повода.
Толя взял в руки рамку с фотографией родителей, он принес её из гостиной вместе с посудой: «чтобы не забыть взять с собой». На снимке мать и отец стояли на фоне Исаакиевского собора в Питере, тогда еще – Ленинграде. Это было их свадебное путешествие.
– Знаешь, почему Марат так расчувствовался по поводу фотографий? Родители на них еще вместе. И, кстати, не у него одного. Все живы, никто ни от кого не ушел, никто не брошен… «Жив, здоров, не ранен, не убит»[4]…
Катя не поняла последних слов, взглянула вопросительно, слегка сдвинув брови.
– Это строчка из песни. Мать, когда возится на кухне, включает все время старые песни, я их почти все наизусть выучил… Хорошо, у тебя родители без приключений обошлись. Не всем так повезло…
– Да, мама с папой почти сорок лет вместе. Я – поздний ребенок.
– А мы с Аськой ранние. Видимо, слишком ранние…
– У тебя разве сестра есть?
– Да какая сестра – Валевич Аська – помнишь, в параллельной группе училась? В академ ушла в прошлом году. Её родители вместе с моими аэрокосмический заканчивали. Дружили… Дружили, дружили, а потом мой отец с её мамашей собрались и уехали. В Сибирь. Теперь раз в месяц приветы присылают.
– Я не знала.
Веселость прошла.
– Пойду я.
– Три часа уже. Оставайся, утром уедешь. Уже и транспорт не ходит. Как доберешься?
– Нет. Пойду.
Толя поднялся. Глядя на него, невозможно было представить, что несколько минут назад это человек смеялся. Казалось, что он вообще не знает, что это такое. На прощанье попытался улыбнуться – вышло не очень.
– Пока.
Ушел. Захлопнул за собой дверь.
Катя постояла несколько минут, потом опустилась на пол и долго еще так сидела, прислонившись спиной к двери. В руках вертела рамку с фотографией. Толя, уходя, про нее не вспомнил…
