Читать онлайн Алиса Перова - Опасный Геныч

– Сынок, вы только дом не разгромите, – мама улыбается и ласково гладит меня по щеке.

– Да что ему сделается, – отшучиваюсь я и, поймав мамину руку, целую в ладонь. – В конце концов, у нас есть запасная избушка.

– Мам Галь, положись на меня, я всё проконтролирую, – на плечи мне наваливается уже поддатый Жека, пытаясь обнять за шею локтевым захватом. Нашёл время, придурок!

– Ох, Женька, – смеётся мама, – только на тебя и надежда. Смотри, Генку мне не придуши…

Но Жека, глухо крякнув, уже отвалился и запричитал где-то на уровне моих коленей, какой я нехороший и неласковый друг.

– Галин Семённа, ну че, мы едем? – высунув ушастую голову из водительского окна, нетерпеливо подгоняет Дмитрий – редкостный долбоёб и водитель отца по совместительству.

А с верхней террасы уже понеслось:

– Геныч, ну где ты там пропал?! Мензурки уже наполнены. Женёк, тащи сюда именинника! Или он что, свалить решил?

– Всё-всё, поехали, – заспешила мама, и я с чувством вины и облегчения распахнул для неё заднюю дверцу служебного автомобиля. Терпеливо выслушал последние сбивчивые напутствия, заверил в своей благонадёжности и поцеловал в щечку.

Сегодня она с утра сама не своя – суетилась бестолково, улыбалась рассеянно и отвечала невпопад. «На душе как-то неспокойно, сынок», – в ответ на мои вопросы она виновато улыбнулась, но тут же отмахнулась: «Не бери в голову, я всё никак не осознаю, что ты у меня уже такой взрослый мужчина». Бред, конечно, – мы оба знаем, что я давно уже взрослый, а беспокойство наверняка из-за отца.

– Слышь, Дмитро, езжай поаккуратнее, – я стукнул костяшками пальцев по стеклу водителя.

– Не учи отца, малец, – он презрительно сплюнул в приоткрытое окно и сорвался с места.

Совсем оборзел, сука!

– Ни хрена себе, он дерзкий! Непорядок, Геныч! – вторит моим мыслям Жека, снова протянув ко мне свои оглобли и обнимая за шею. – Он что, до сих пор за сломанную ногу обижается? Так срослась же давно!..

Я передёргиваю плечами, скидывая Жеку и, глядя вслед машине, скрывшейся за поворотом, цежу с досадой:

– Такое ощущение, что я её из дома выставил, каким-то уродом себя чувствую…

– Кого? Мам Галю, что ль? Вот ты запарился, Геныч! Да она у нас продвинутая женщина, всё понимает…не, ну она ж не собиралась с нами тусить. Расслабься, брат! Прикинь, ты уже взрослый, тебе ж сегодня всё можно! Какие перспективы, Геныч, только вдумайся!.. Да у тебя теперь тачка даже круче моей, девки косяком попрут!.. Молоток твой батя – не зажал бабла! Жаль, конечно, что выборы просрал…

Да сука он! Он и тачку-то мне подогнал ещё за две недели до совершеннолетия, чтоб я ему в предвыборной гонке подножку не протянул. Неужто правда ждал от меня подлянку? Но теперь, когда отец обломался с постом мэра, чистота морального облика ему уже без надобности. И сколько ещё продержится?..

– Да какие его годы? – я зло усмехаюсь и, направившись к дому, спрыгиваю с темы: – Кирюха-то где, он вообще приедет?

– Куда денется – скоро подкатит, – заверяет Жека. – Работает наш труженик. Слышь, Геныч, может ему тоже ногу сломать, чтоб активности поубавилось? Я уж со дня на день жду, когда отец его портрет над моей кроватью прибьёт, чтоб я не забывал, на кого равняться. А то ж какая трагедия – племянник удачнее сына получился.

– На правду, Жек, грех обижаться. Кирюха – правильный пацан, и ноги ему нужнее, чем тебе член. Они ему хоть в работе помогают, а от твоего распылителя какая польза?

– Э, не скажи, брат!.. – попытался возразить Жека, но из дома на террасу выпорхнули девчонки, и друг потерялся: – Ух, еб@ть, это кто, Машка, что ли?

И эти перепёлки тоже обрадовались – заулыбались, закудахтали и дружно повставляли в свои крашеные рты дамские сигареты-зубочистки. Задымили. Машка-то что забыла в их компании? Красивая девка и правильная, что редкость. Не знал, что она тоже курит – жаль. Но Жека если к ней пристроится, будет жаль вдвойне. Ему-то что – присунул и, как звать, забыл. Однако Машка тоже поплыла. Я с досадой проследил за её взглядом и в очередной раз поразился – почему у баб при взгляде на Жеку такие тупые мордахи?

– Геныч, я пошёл… – Жека уже на низком старте, но я быстро торможу его за шиворот.

– Даже не думай, хороша Маша, но не ваша, а нам с тобой некогда. Я серьёзно, Жек, маленькая она ещё. Топай давай, вон баб полный дом, найдёшь себе по размеру.

– Мальчики, ну вы где ходите? – прогундосила одна из курилок. – Там уже все вас заждали-ись.

– А мы уже вот они! – разулыбался Жека и обернулся ко мне: – А эту как зовут?

– Пульхерия, бля, топай давай! Я их всех помню, что ль? – я придал ему ускорения и, проходя мимо девчонок, тоже одарил их широкой улыбкой.

Вот же, сука, магия – девки сразу растеряли всю радость и потупили зенки. Шамотры некультурные! Они хоть знают, что я тут хозяин и именинник, к тому же? Кажется, Стас, мудак, перевыполнил задание нагнать побольше девчонок. Что-то их здесь слишком много, а они даже не в курсе, к кому пришли. Вот же я, идиота кусок! А что делать – не выгонять же их теперь. Но главное – кому я что хотел доказать? Анжелике-то всё равно – она даже не узнает, какой гарем я здесь устроил назло ей.

– Анжелика-то не придёт? – осторожно интересуется Жека. Подслушивает он за мной, что ли? Телепат, задрать его в душу.

– С чего бы? – пытаюсь выглядеть равнодушным, и друг понимающе кивает. Правильно, что не верит. Я и сам себе не верю. – Пойдём-ка Максимушку растормошим, а то у него песни какие-то грустные.

В гостиной меня приветствуют невообразимым многоголосым ором – почти как на ринге, и тут же в моей руке появляется бокал, содержимое которого я опрокидываю в себя одним глотком. Всё – быть веселухе!

– Ну что, народ для разврата собрался? – я нахожу взглядом Макса, зажатого с обеих сторон сиськами и бренчащего на гитаре какую-то слезливую хрень и командую: – Закругляйся с лирикой, Малыш! Нашу давай!

– Как скажешь, взрослый! – лыбится Макс, берёт нужные аккорды и выдаёт своим чувственным баритоном:

– Жил в деревне старый дед… Делал сама себе минет…А-а-а! И у каждого куста-а-а-а-а-а… Сам себя имел в уста! – и все вместе: – Воронцовск-городок, беспокойная я… ага-га… беспокойная я-а-а-а-а-а… Успокойте меня! Раньше ты жила – не знала, что такое кокушки…

Я даже не сразу понял, что случилось – то ли среагировал на внезапно округлившиеся глаза Макса, то ли спинным мозгом почувствовал… Обернулся… и язык прилип к нёбу… И сжалось всё – сердце, кулаки, очко…

Задрать меня в пассатижи!.. Анжелика!..

Анжелика!.. Она здесь… пришла ко мне! Сама пришла…

Мотор замер на мгновение и вдруг сорвался с неистовой скоростью!.. И можно сколько угодно трепать языком, типа мне всё равно, и делать каменную рожу… Но сердце не обманешь, оно – самый искренний и точный индикатор моих чувств и эмоций, и я не стану противиться… не хочу! В НЕЁ хочу – как в омут!

И куда подевались обида и злость?! Сейчас я буквально нашпигован счастливым восторгом до зуда в пальцах и мурашек на затылке!.. До взмокшего позвоночника и пересохшего горла!.. До раскисших мозгов и каменного стояка! И при взгляде на ЕЁ улыбку – ту самую, которую я так люблю, я испытываю почти благоговейный экстаз. Так она улыбалась мне раньше… когда ещё не стала АнжелИкой. В то время она была моей Анжелкой.

Я один из тех редких романтиков, что верят в любовь с первого взгляда. Однако я ещё более редкий экземпляр – я гарантированно знаю, что такая любовь существует – проверено и выдержанно на мне.

Анжела… Моя Анжелка!..

Я помню каждое мгновение нашей первой встречи. Я увидел ЕЁ… и пропал. Затерялся в мягких светлых кудряшках, заблудился в небесно-голубых глазах и поплыл от её озорной улыбки, как снежок в микроволновке. Гладил робким взглядом нежные щёчки, её тонкую белую шею, разглядывал, смущаясь, стройную фигурку и залипал на длинные, самые красивые ноги. В тот день на ней был короткий желтый сарафанчик, а на мне – трусы в полоску. Она весело сказала: «Привет, гном!» и укатила на своём ржавом велосипеде. Ей было десять, а мне – шесть.

Тогда мы только переехали в этот дом. У меня здесь не было друзей, и я не знал, увижу ли когда-нибудь ещё эту красивую златокудрую девочку.

Анжелка!..

Её имя я узнал только спустя два месяца, тогда же увидел её во второй раз. Я был со Стасом, моим единственным другом, а она – в компании девчонок и больших пацанов. Но я видел только её и улыбался, как дурак. Наверное, поэтому даже не сразу понял, что свист и грязные слова долговязого придурка из их весёлой компании адресованы мне и не услышал, когда Стас сказал «бежим». Хотя я бы всё равно не убежал, потому что получить больнючий пендель и затрещину на глазах у понравившейся девочки – это, конечно, очень обидно и стыдно, но не настолько позорно, как трусливо сбежать. И если б я удрал, то неизвестно, когда бы мне ещё выпал случай познакомиться с моей Анжелкой.

«Вовка, дурак, отстань от малыша!» – крикнула она со смехом, а я тогда подумал, какой же красивый у неё голос, а ещё вдруг захотелось доказать, что я вовсе не малыш. И я отважно кинулся в драку. Но драки не случилось, а было только унизительное избиение храброго и глупого малыша. Уворачиваясь от пинков, я неуклюже кувыркался в пыли с разбитым носом, и на моих зубах скрипел песок, а я никак не мог подняться и очень боялся заплакать. Лишь бы не при ней.

А потом вдруг всё прекратилось. И только сердито и громко звучал ее голос: «Ну что, справился, позорник?! Пошёл отсюда!» Я подумал, что это мне, ведь я не справился, да и пойти отсюда сразу не вышло, поэтому не заплакать тоже не получилось. Но голубоглазая девочка, как оказалось, защищала меня. Она помогла мне встать и отряхнуть одежду, стерла цветастым платочком кровь и грязь с моего лица, а потом сказала: «Не реви, Гном! Хочешь горячих пончиков?» И с той минуты у нас всё закружилось.

Анжелка жила с мамой и старшим братом в общежитии на соседней улице. Её мама, огромная женщина с широким ярко-красным лицом, зимой и летом торговала на рынке пирожками и пончиками. А старший брат приворовывал по мелочи на том же рынке, за что его позднее и посадили. Я только однажды был у них дома, и больше не хотел туда приходить, да и Анжелка не приглашала. Иногда мы гуляли вместе, но ей больше нравилось встречаться у нас дома. Я звал Анжелку с радостью и был уверен, что когда стану взрослым, обязательно женюсь на ней и приведу её в наш красивый и чистый дом.

Наша с Анжелкой любовь продолжалась три года, пять месяцев и двенадцать дней. Правда, гуляли мы вместе очень редко, зато у нас дома она стала бывать почти каждый день. На подарки для Анжелы я тратил все свои карманные деньги, а к её тринадцатилетию даже разорил мамину оранжерею, потому что моей девушке очень хотелось миллион алых роз. Столько у мамы не нашлось, но и пары сотен хватило, чтобы Анжелкина благодарность превысила мои самые смелые ожидания.

Да что мне было до родительского гнева, когда прекрасные голубые глаза именинницы сияли от счастья, а мои губы горели от первого в моей жизни поцелуя. И к тому же мама никогда меня не наказывала… Ровно до того случая. Но тогда она впервые повысила на меня голос и назвала глупым мальчишкой. А потом сама переживала и пыталась объяснить, что нельзя быть настолько доверчивым и позволять себя использовать. Я не хотел расстраивать маму ещё больше, поэтому не стал говорить, что она не права – сказал, что всё понял, попросил прощения и пообещал больше никогда не трогать её цветы. И было очень жаль, что она ничего не смыслит в настоящей любви. А отец и подавно!