И я уговорила. Мотивировала это тем, что мне безумно одиноко без Маши.
Ощущение, что мы домашние собачки, не покидало никогда.
Психологические насильники нашего города отдыхают, по сравнению с Фроловым Алексеем Владиславовичем.
****
Завтрак проходил в тишине.
Мы сидели за небольшим круглым столом со столешницей ыла из толстого стекла. Внутри неё, как морские волны, разлетались узоры. Снизу была оборудована нежно-голубая подсветка.
Это я насоветовала Маше заказать этот столик. Если смотреть с точки зрения психологии, голубой цвет и морская тема не способствует аппетиту, наоборот, хочется лёгкости, окунуться в воду, бежать и лететь.
Алексею было фиолетово до нашего стола. Тем более… Я выбирала. А когда я что-то выбираю, он соглашается.
Мария завтракала пресным блинчиком и лесными ягодами. Кушала долго. Опустив глаза, смотрела только в тарелку или на поверхность столешницы.
Она почти никогда не носила брюки. Поэтому её гардероб ломился от платьев всех мастей. В одном и том же платье я Машу никогда не видела. Сводная сестра сегодня не в настроении. Макияж отличный, а вот с волосами не получилось. Видно, что психовала, делая причёску. Обошлась конским хвостом. Такой причесон сильно её молодил.
Алексей упёрся взглядом в свой планшет и что-то читал. Он завтракал исключительно овсяной кашей, варёным яйцом и чашечкой крепкого кофе. Был он, как всегда, молчалив и холоден.
Я по утрам совсем не хотела кушать, поэтому пила чай. Подглядывала в телефон. Звук был отключён. Если звякнет, то Маша взорвётся. Она пытается меня воспитывать. Я ж деревня.
– «Плз! Приезжай! Сдохну! А батя сказал только тебя пускать!»
– «Прямо сейчас?»
– «Улька, не бросай!»
– «Не кипишуй! Приеду!»
– «Я тебя люблю, Улька. Если хочешь, поженимся».
– «Твои любовницы скинутся на киллера».
Он не писал больше. Похоже Малышеву совсем плохо, раз опустился до переписки со мной. Ведь ещё неделю назад презирал. А тут в любви признаваться вздумал.
Маша хлопнула вилкой по тарелке. Я вздрогнула и уставилась на неё. Потом на отчима.
Маша была в ярости. Поджимала губы и злобно смотрела на Алексея.
– Почему нет?! – вскрикнула она.
– Малышев Кирилл в больнице, – спокойно ответил отчим.
– При чём тут малолетний нарик? Когда я. Я!!! Я хочу на Новый год в Арабские эмираты!
А-а-а! Вот в чём дело! Машеньке арабушков не дали на Новый год. Папочка не пустил сорокалетнюю девочку.
– Ты бы всё равно поехала с Ульяной. А она не может, потому что у нас с Малышевым договорённость. Мы хотим, чтобы дети подружились, – с усмешкой пояснил Алексей Владиславович.
– Я ей нянька?! – Маша стала краснеть от очередного стресса.
– Да, – Алексей сказал это очень жёстко, так что Маша тут же выпила свои таблеточки. – Если какие-то претензии, я не держу.
Он поднялся. Мы с Машей, как по приказу, поднялись тоже. Скрипнули ножки стульев по плитке пола.
– Какие планы сегодня? – Алексей посмотрел на меня, сложил свои очки и спрятал в кармане пиджака.
– За подарками, – рявкнула Мария.
– Я у тебя спросил? – грозно поинтересовался отчим. От его голоса мурашки по телу пробежали.
– Кирилл просил навестить его, – тихо ответила я, пятясь к Марии и очень медленно закрывая её собой.
– Поезжайте, – кивнул отчим и направился из кухни, оставив нас вдвоём.
Несмотря на все странности наших семейных отношений, я Алексея любила.
У меня никогда не было отца. И жила я в женской гробнице с мамкой и её сёстрами. Они всё время грызлись, ненавидели мужчин, но как только хоть один появлялся в нашей квартире, менялись и становились ласковыми.
