– Что, вся клика в сборе? – шутливо поинтересовался он.
– Ты уже в курсе? – спросил я, кивком головы указывая на монитор.
– В курсе, Семен в общих чертах рассказал пока шли.
– И что думаешь?
– Ничего не думаю, шеф.
Я изогнул бровь, выражая удивление.
– Я ценю, что вы мне доверяете. Ценю свое членство в нашем закрытом клубе. Но я совершенно не вижу причин для переживаний. Ну, есть в нашем тесном коллективе соглядатай. И что из этого?
– Ты, наверное, до сих пор не понимаешь, какими мы делами занимаемся.
– Конечно же понимаю, контрабанду возим.
– А какую контрабанду, знаешь?
– Наверняка не спирт, как Аль Капоновские бутлегеры. Что- то посерьезней, наверное. И не наркоту, точно.
– Да, Боренька, намного серьезней. Технологии мы возим.
– И что в этом плохого? Я помню, мы и на землю немало груза переправили. Глядишь, нанотехнологии сейчас в рост пойдут. Прогресс, понимаете ли, подталкиваем. Хорошее дело для целого мира делаем.
– Сомневаюсь я, что нам сюда лакомые кусочки отправляют, – вступил в разговор Семен. – Я же говорил, они с нами, как с дикарями, бусами расплачиваются. Не дают принципиально новых технологий. Так только, телевизор потоньше, компьютер побыстрее, или целиком гаджет какой. Игрушки в общем.
– Пессимист ты, Сеня, и отсталый человек. Не понимаешь, что прогресс это обширный процесс. Пусть сегодня это телевизор тонкий, да скоростной беспроводной интернет, а завтра прорыв.
Я слушал их вялый спор и понимал, насколько ж они оба далеки от истины. Я знал чуть больше. И от этого переживал намного сильнее. А самое обидное, что и правды им рассказать не мог. Уж сильно она страшная эта правда.
Я и сам до недавнего времени жил и ни о чем не думал. Таскал грузы, получал большие деньги. Да вот только открыл мне один человек глаза на то, что я делаю. И пропал с тех пор у меня покой и сон.
Еще один пустой мир. В бортовом компьютере он значился как Орлин.
Только было в нем одно отличие от других пустышек, бескрайних и диких миров. Следы. Следы, оставленные человеком, и не успевшие стереться с поверхности материков.
Орлин мне не нравился. Уж больно он был похож на Землю. На нашу привычную Землю. Те же города. Те же машины, улицы, железные дороги, магазины, супермаркеты, школы, больницы. Все почти такое же. И совершенно пустое. Ни единой живой души.
Улицы, заполненные брошенными автомобилями. Остатки продуктов на витринах и полках магазинов. Все покрыто пылью и забвением.
Я долго не мог понять, почему этот заброшенный и пустынный мир так угнетает меня. А потом понял это в одночасье. Я его боялся. Боялся, что и Земля внезапно станет такой. Безмолвной и мертвой.
В Орлин мы наведывались часто. От остальных транзитных миров его отличала одна особенность. На Орлине находилась одна из немногих перевалочных баз. И, наверное, это было единственное место во всем этом мире, которое мирило меня с ним и не позволяло возненавидеть его окончательно.
Лагуна находилась буквально в пяти километрах от города. Маршрут в мире Орлин был у нас всегда один. Где бы мы не высаживались, нам приходилось проезжать через город, через Лагуну, а потом уходить дальше на самый конец небольшого полуострова, туда, где находилась единственная в этом мире точка перехода.
В начале своей карьеры контрабандиста я пытался даже разработать целую теорию переходов. Правда, ничего особенно путного у меня не получилось. Из всех собранных фактов я выяснил только одно. Прямых переходов между всем множеством миров не существует. Это значит, что, например, с Орлина напрямую на землю я попасть не могу. И наоборот. Почему это было так, я не понимал. Хватало того, что бортовой компьютер при постановке ему задачи с указанием конечного пункта, всегда выдавал несколько вариантов маршрута, включающем в себе зачастую промежуточные миры. Точек высадки же в мире, куда совершался переход, всегда было несколько. И определить, в каком месте тебя выкинет, заранее было нельзя. Была только одна закономерность. В течении суток выход был фиксированным. Потом он обязательно смещался. Иногда на пару километров, иногда на пару сотен.
