Но что доставило ей самую большую радость, была неожиданная сила Себастьяна. Он не только легко перенес ее через ручей, словно она была маленьким ребенком, но она чувствовала тепло его крепких рук, когда он без всякого стыда прижимал ее к себе. Честно, она наслаждалась его мужественностью. Покойный Тобиас Фэншоу был щедрым и внимательным мужем и любовником, но ему не хватало решительности. И он оказался, когда дошло до этого… старым. Следующий мужчина, которого она пустит в свою постель, должен обладать жизненной энергией, которой был лишен Тобиас.
И вот он перед ней, шикарный, как всегда, с горящими золотом в лучах солнца волосами и голубыми глазами.
– Дамы! – произнес Блейкни. – Я вас искал.
– Мы обсуждали диету Дианы, – сказала леди Джи.
Фелиция захихикала.
– А мы удивлялись, куда вы, мужчины, попрятались, – заметила Диана.
– Занимались стрельбой. Все, кроме моего кузена. Он утром уехал из Мэндевилла. Просил передать сожаления и проститься.
– В самом деле? – спросила леди Джи.
– Не совсем, – ответил Блейк. – Это вольный перевод одного из его бормотаний.
– Как это гадко с вашей стороны, – в шутку рассердилась леди Джи.
– Диана, – обратился к ней Блейк. – Несколько слов наедине. О том нашем маленьком дельце.
– Вот так так! – возмутилась леди Джи с округлившимися от изумления глазами. – У вас есть от нас тайны?
Менее всего на свете Диана хотела, чтобы Джорджина пронюхала о пари. Уже через несколько дней об этом знала бы вся Англия. Но она не могла оттолкнуть протянутую Блейком руку. Да и зачем? Теперь, когда ни Айверли, ни это идиотское пари не стоят у нее на пути, она может вновь обратиться к главной цели, которая и привела ее в Мэндевилл.
– Минутку.
Когда они оказались вне досягаемости слуха сестер, Блейк протянул ей чек:
– Пятьсот фунтов. Я не жалею ни об одном пенсе, потраченном на то, чтобы увидеть, как старина Филинверли влюбился в вас.
Диана внезапно почувствовала, что ей до отвращения неприятна вся эта затея. Не взглянув на листок, она сунула его в карман, решив, что отдаст все деньги беднякам.
– Как вы думаете, он ничего не знает? – спросила она.
– Конечно, нет, – успокоил ее Блейк. – Он и понятия не имеет. Сегодня он получил пачку писем. Я встретил его в холле после завтрака, и он сообщил, что его дядя умирает.
– Бедняга Айверли. Я так сочувствую ему.
– Счастливчик Айверли. Он получит в наследство фортуну.
Лондон, клуб «Бургундия» на Бери-стрит
Сентябрь 1819 года
Как только он вошел, его тут же поприветствовал Тарквин Комптон, сидевший с маркизом Чейзом:
– А вот и он, новоиспеченный виконт, возвратившийся со студеного севера.
Себастьян опустился в мягкое кожаное кресло и огляделся по сторонам:
– Что ты говоришь! Я получил в наследство самый холодный и самый неудобный дом в Англии.
– Прежде чем я заплачу, позволь напомнить тебе, что, кроме дома, тебе досталась самая большая угольная шахта в Англии. Теперь ни один коллекционер не сможет перебить цену на понравившуюся тебе книгу.
С Чейзом, которого обычно называли Кейном, Себастьян был знаком совсем недавно, и тот обращался к нему более церемонно, чем Тарквин. Он взглянул на траурную повязку на рукаве у Себастьяна:
– Позвольте мне выразить свои соболезнования.
– Благодарю вас. Дядя собирался умирать уже много лет. В конце концов он оказался прав. По счастью, я повидал его перед смертью.
– Вы хорошо его знали? – спросил Кейн.
