Однажды, правда, Асе Петровне пришлось две недели провести в непосредственной близости от настоящих животных, и еще два года она с ужасом вспоминала об этом.
А было так: кафедра проводила исследование эффективности новой вакцины и Асю Петровну послали в глубинку собирать материал. Она предусмотрительно взяла с собой пятилетнего Сергея, и у того воспоминание о жизни в деревне навсегда врезалось в память яркими красочными обрывками.
…Вечером с пастбища гонят коров, женщины выстраиваются вдоль улицы, ожидая; скорее это дань традиции, а не необходимость: животные прекрасно знают свои дома, безошибочно сворачивают к нужным воротам, лбом открывают калитку и сами заходят во двор.
Оживленно, шум, гам, звяканье колокольчиков, мычанье… Солидно шествует стайка гусей, вид у них грозный, и, чтобы они не подумали, что он испугался, Сергей швыряет в вожака камнем. Гусак расставляет крылья, угрожающе вытягивает шею, с шипением раскрывает клюв и гонится за ним. Приходится бежать в спасительный двор, но гусак не прекращает преследования, сердце уходит в пятки, Сергей вбегает в сени и закрывает нижнюю половину двери, опасаясь, что метровое препятствие не остановит рассерженную птицу. Но гусь удовлетворенно складывает крылья и вразвалку важно удаляется.
На двуколке подъезжает мать, прощается с тетей Клавой, та взмахивает вожжами. Ася Петровна видит, что Сергей ест цибулю – только что выдернутую луковицу и круто посоленный хлеб – самый вкусный ужин на свете, но это криминал, дома не миновать бы скандала, а здесь все по-другому, дети тети Нюры, хозяйки, едят то же самое, и мать, улыбаясь, чмокает Сергея в макушку…
…Жаркий полдень, слепни, матери нет, Сергей капризничает, тетя Нюра отвлекает его: «Видишь, дедушка мимо пошел». Сергей решает, что дедушку зовут Мимо. Хочется с ним познакомиться, дедушка живет страшно далеко – через два дома, тетя Нюра разрешает: «Сходи, тут рядышком, дедушка хороший». Сергей, замирая, шагает по пыльной дороге, пугливо озирается, подойдя к дому, нерешительно заглядывает сквозь дырку в заборе, дедушка Мимо приглашает во двор, угощает помидорами с грядки, Сергей отказывается: немытое есть нельзя, заболеешь. Дедушка смеется и надкусывает помидор: «Видишь, не болею».
Они подружились, дедушка Мимо удивлялся, что Сергей знает наизусть много стихов, умеет рассказывать сказки, что он ходит в сандалиях: «Босиком надо, полезнее» – и в панамке от солнца. Как-то вышли в поле – зеленое, бескрайнее, деревня скрылась за косогором, кругом только ровная колышущаяся зелень да яркое солнце. Сергей ощутил какое-то незнакомое волнение, потом, много времени спустя, понял – чувство привольного простора. Хотелось бежать плавными огромными скачками, полубег-полуполет, мчаться вперед, куда глаза глядят, долго бежать, до самого синего горизонта. Попробовал, но поле только казалось ровным: под зеленью скрывались ямки, рытвины, сусличьи норы, Сергей упал, ощущение приволья пропало, хотя потом возвращалось во снах, да и наяву: когда на душе было очень хорошо, Сергей стремительно несся по бесконечному упругому изумрудному покрывалу, приятно пружинящему под ногами. Как резвый, сильный, немного дурашливый молодой конь…
И неприятное воспоминание оставила деревня: Сергей и дедушка Мимо наткнулись на умирающего коня. Сергей сильно расстроился, а Мимо, поговорив с хозяином, сокрушенно качал головой: «Загнал по пьянке, печенка лопнула у коняги. У них сердце крепкое, а печенка послабее, чуть что – трах и пополам!»
