Утром он вызвал доктора. Доктор, у которого он консультировался, а это был доктор Деревенько, обслуживал госпиталь на станции Екатеринбург II, объяснил ему, что это может случиться с каждым, и в любом возрасте. Доктор высказал мысль, что, вероятно, кошмар его мучил из-за судороги его ноги, которую он недавно повредил в лесу во время прогулки или плохой циркуляции крови. Доктор прописал Владимиру Караулову успокоительные и посоветовал чаще бывать на свежем воздухе. А познакомила Караулова с доктором, начальник госпиталя, Голубева Татьяна Ивановна.
После встречи с Обыденовым, Владимир Караулов мысленно привыкал к своему новому положению, всю время размышлял, рассчитывал, как, когда и с чего именно ему начинать. Владимир, прежде всего, решил подвести прочный фундамент для своей работы. Он стал искать себе надежных помощников, способных принести существенную пользу «Бате». Перебрав добрую сотню своих екатеринбургских знакомых, друзей и приятелей, новый резидент остановился пока на одной личности, широко известной коренным жителям Екатеринбурга, – на Татьяне Голубевой. Голубева была начальником госпиталя. У Караулова были данные, что она имеет влияние на Голощёкина секретаря Уралоблсовета и что он её, чуть ли не сделал казначеем своей партийной кассы. Родилась Голубева на берегу Тобола, в Тюмени, в семье купца. Раннее детство провела в городе Тюмени. Училась в Берлине. Замуж вышла за Юрия Гуляева и родила ему сына Павла в Екатеринбурге, но фамилии мужа не взяла. Обучаясь за границей, она разъезжала на отцовские денежки по Европе. Она подолгу проживала в Румынии, Чехии, общалась в основном, с фармацевтами. Татьяна Ивановна Голубева свободно могла общаться на румынском, немецком, чешском, быстро усвоила их привычки, переняла вкусы. Попади она на румынскую территорию, она была бы румынкой. В Праге и Берлине, она и вовсе могла свободно осесть и жить. Но теперь она проживала в Екатеринбурге.
Татьяну хорошо знали в городе все медики и фармацевты, кто хотел быстро получить дефицитные лекарства, особенно в это кошмарное время. Татьяна Ивановна была фармацевтом и, кроме того, могла посодействовать в любой другом деле, в том числе, купле и продаже. Она впитывала все городские новости и сплетни. Она же излучала их по всем направлениям.
Вот эту Татьяну Ивановну и решил Караулов он же «Багратион», он же агент № «105», в самый кратчайший срок сделать своим агентом.
Жадность к деньгам, лицемерие, любовь к разноцветным тряпкам, привычка вкусно есть и сладко пить за чужой счет, привычка жить, подобно кукушке в чужих гнездах: сегодня – в Румынии, завтра – в Чехии, послезавтра – в Германии. Изощренная ловкость авантюриста, готовность убрать с дороги всякого, кто покушается и на её личное благополучие, – все это, давно было присущее Татьяне Ивановне, и как нельзя, кстати, облегчало трудную задачу резиденту. Для того чтобы сделать Татьяну Ивановну своим человеком, то есть, заставить, сознательно, служить себе, а значит и «Бате», резидент должен был сделать немного: подцепить ее какой-нибудь приманкой.
В один из апрельских вечеров, закончив работу в книжном магазине, Владимир Караулов отправился на Луговую улицу, в самый её конец, где жила Татьяна Ивановна. Как всегда, на нём были черный, тщательно отглаженный, без единого пятнышка костюм. Безукоризненно белая рубашка, поношенная, но еще приличная велюровая шляпа и ботинки на толстой подошве, сделанные из грубой кожи быка, не боящиеся ни воды, ни снега, ни солнца. В правой руке Владимир Караулов держал небольшой увесистый чемоданчик. Он шел по той стороне улицы, где особенно густо распустили свои ветки деревья и кустарники. Благополучно, без проишествий, добрался в конец Луговой, к кирпичному, под красной жестяной крышей дому Татьяны Ивановны. Все его окна были со ставнями, они были открыты. Владимир Караулов подошел к калитке, надавил ее плечом. Заперта. Что же делать? Стучать в калитку не хочется: услышат соседи. Владимир Караулов перелез через штакетник, отгораживающий наружную, выходящую на улицу часть дома, и осторожно постучал в окно. Прошла минута, другая, третья; никто не откликался. Владимир терпеливо ожидал.
