Как она была устроена, эта тюрьма? А устроена была она так. Здание с виду напоминало обыкновенный жилой дом. Внутри здания имелся двор. Въезд во двор для машин был только с одной стороны. Двор был замкнутым. Окна кабинетов сотрудников гестапо выходили во двор, для того чтобы они могли видеть казни на гильотине, которая стояла посередине двора. Те, кому предстояло быть казненным, стояли за решеткой, толстые прутья которой образовывали двенадцать клеток, которые снизу и сверху, в свою очередь, были скреплены 2-мя горизонтальными прутьями и таким образом составляли нижнюю часть стены. Заключённые тоже должны были видеть казнь и осознавать то, что их ожидало в будущем. За стеной из прутьев, сегодня располагается музей, в котором представлены документы, содержащие финансовые отчёты о том, сколько надо было заплатить налогов родственникам казнённых за исполнение самой казни. Сегодня эти документы и экспонаты рассказывают посетителям о мрачном времени в истории Германии, когда страной правил Гитлер.
Такие же чувства он испытал и тогда, когда их привезли в замок «Кёнигштейн». Там, в горах, они шли по дорожкам из булыжника, со сточными канавками для воды. Олег спросил у гида: «Вольфганг, скажи, кто строил эти дорожки?» Он ответил: «Олег, строили их русские военнопленные». Уму было непостижимо представить себе, в одночасье, всю ту огромную массу русских людей, погибавших здесь в муках. Боже, что же это было такое? После всего увиденного он просто не мог смотреть на весь этот образцовый порядок. Весна на юге Германии была в полном разгаре. В это время Олег находился в горах Южной Саксонии. Он осматривал скалы, созданные силами природы. На скалах росли сосны. На деревьях уже набухли почки, и было видно по всему, что вот-вот на них появится зелёная листва. В лесу пели птицы. Прохладный ветерок напоминал туристам, что они в горах. В округе был слышен людской гомон. Это приезжие туристы переговаривались между собой на различных языках. Гуляя по дорожкам леса, они делились впечатлениями об увиденном. Группа находилась наверху гор, откуда была видна зелёная долина, по которой узкой лентой протекала река. Глядя на долину, на реку, на проплывавшие по ней теплоходы, Олег задумался и как бы отключился от всего происходящего вокруг меня.
И вдруг, ему почудилось, что перед ним появилась мама. Показывая вдаль рукой, на реку, она обращалась к нему и говорила: «Вот Олег, видишь, течет река, мощная, независимая, гордая, вот так и наша жизнь в России должна протекать».
И он вспомнил рассказ мамы о том, как много ей пришлось пережить за свою жизнь. А она ведь родилась как раз в тот день и год, когда царствование Николая II закончилось, и началась эра социализма. Он стоял и думал о том, что его мама, видимо, была послана Богом, для того, чтобы помогать отцу.
И вот он, любуясь ее горами и лесами, думал: «Почему его родителям досталась такая доля? Какой контраст между всем тем, что он видит, и тем, что ему рассказывали его родители о своей жизни. Они ведь одни из сотен миллионов русских людей, которые прожили такую жизнь. Но ведь и немцы много претерпели. Но живут то по-другому».
Поездка подходила к концу, и он не мог тогда предположить себе, что в этой самой Германии, в ее Южной части, в скором времени будут проживать его сестры, Ольга и Надежда, которые выйдут замуж за немецких граждан. Не думал он тогда и о том, что найдутся в Германии люди, которые расскажут ему об истории его отца ещё раз и подтвердят тем самым ему то, о чём рассказывал отец. «Да! – подумал он про себя, – впечатления от поездок за рубеж действительно дают пищу для размышлений и философских обобщений».
