Попов В. Л. является ответственным судмедэкспертом большого Петербурга. Он также входит в состав комиссии, которая изучает останки расстрелянной в 1918 году в Екатеринбурге царской семьи. На конференции не говорили о костных останках царя, однако, по возвращении в Санкт-Петербург профессор Попов В. Л. связался с Рантой в отделении судебной медицины Хельсинкского Университета и попросил оказать помощь в исследовании. Попова В. Л. интересуют брат и сестры Филатовы из Санкт-Петербурга, которые подозревают, что их покойный отец Василий Филатов был сыном царя Николая II Алексеем. Насколько известно, костных останков Наследника престола не обнаружили в екатеринбургской могиле. Попов В. Л. и отделение судебной медицины Хельсинкского Университета заключили договор об исследованиях.
«В соответствии с пожеланиями Попова В. Л., в него было также включено исследование костей, обнаруженных в Екатеринбурге. О причине этого Попов В. Л. не сказал». Ранта считает, что более важным, чем Филатовы или возможные царские кости, является проверка того, как может развиваться сотрудничество специалистов судебной медицины через восточную границу. «В дальнейшем такое сотрудничество будет еще более важным, ведь в России остались неопознанными еще сотни людей».
Ранта, например, доверяет исследованиям, которые выполнил Центр патологий вооруженных сил США «Эй-Эф-Ай-Пи». В центре были исследованы образцы зубов и костей младшего брата царя Георгия, а также локон волос Николая II и следы крови, оставшиеся на носовом платке. «Эй-Эф-Ай-Пи» сообщил, что скоро опубликует результаты своих исследований.
Ранту интересуют антропологические исследования костей. «У меня в рабочем кабинете просто замечательные кости», говорит она. Самый старый из ее черепов – шведский из Вестероса, датируемый 300 годом. Ранта, кроме того, помогает археологам: она пытается выделить «ДНК» из середины зубов, а также определенные белковые соединения. «С их помощью можно, например, определить возраст в момент смерти. Такие биохимические исследования проводят ещё только в двух лабораториях в Европе».
Вместе с черепами в кабинете Ранты на полках хранятся десятки папок с диафильмами и фотографиями, на которых имеется надпись – «Эстония». Ранта входила в состав комиссии, задачей которой являлось идентификация жертв «Эстонии» в Финляндии. Две третьих жертв «Эстонии» были идентифицированы по зубам.
По зубам можно определить возраст жертвы, и даже то, была ли она левшой или правшой. «Люди чистят зубы с одной из сторон более сильно». По зубному протезу стоматолог практически сразу видит, из какой страны он.
Когда из жертв «Эстонии» оставалось неопознанными менее десятка, Ранта определила, кто из них финн. «Он действительно переехал в Швецию, но его пломбы выдавали финскую врачебную одонтологию 60-х годов».
По утрам в будни Хелена Ранта проводит время в Хельсинкской центральной тюрьме: вот уже шестой год она является главным стоматологом лечебного отделения для заключенных. В круг ее обязанностей входит развитие стоматологических услуг во всех финских тюрьмах.
До получения должности в тюрьме Ранта была в течение 12 лет преподавателем и исследователем в центре стоматологических наук Хельсинкского Университета. «Затем я захотела заниматься чем-нибудь другим. Работа в тюрьмах – это было у нас в роду». Отец матери Ранты Адольф Гротенфельт был более ста лет тому назад первым главным директором департамента здравоохранения заключенных.
