– Спасибо начальник, – Кеша схватив сланцы, устремился в столовую.
За ним, выстроившись друг другу в кильватер, потянулся косяк полупьяных. Анатоль плюнул на руки, вытер их о трусы, затем снял с кровати одеяло, обмотал вокруг торса и последним вышел из палаты. Заметив хвост, входящий в дверь напротив, он устремился за. Когда обмотанное в одеяло тело вошло в столовую, стук ложек о посуду замер.
– Явилось, – просипел Кешин приятель, – ты бы еще матрас на скамеку постелил.
Анатоль сморщил нос, запах который витал в помещении, напомнил ему детство, когда он был у деда в деревне, а если быть точным в конюшне.
– Иди сюда, – Кеша ухмыльнулся, – Рамзес, твою мать! Бери жорево и бросай кости рядом.
Анатоль подошел к пищевому окну. Выбрав из стопки алюминиевых тарелок, ту которая почище, он протянул ее кошеварову.
– Будьте любезны.
– Буду, – тот шлепнул в тарелку комок прессованной каши, – приятного аппетита.
Положив в тарелку два куска хлеба, Анатоль как патриций пошел удовлетворять плоть.
– Чай или кофе? – спросил Кеша, прополаскивая горло.
– А компота нет?
– Я ж тебе говорю, маме звони, – Кеша открыл перечницу и высыпал к себе в тарелку содержимое, – пусть водки принесет.
Анатоль взял руками кашевый кусок.
– Давай сюда, – Кеша выхватил кашу, сунул себе в рот, – правильно делаешь, что не ешь.
Анатоль посмотрел на чавкающего соседа. А когда решил взять хлеб, то его уже не было.
Глава 4
Доброе сердце и последствия
Исидор Павлович, проводил взглядом Анатолия.
– Сынуля у тебя молодец, – закашлялся он, – жалко пропадает только.
– Это почему пропадает? – удивилась Елизавета Антиповна.
– Дык, все в девках ходит, – старик причесал одинокую прядь, огибающую голову как гнездо.
– Разве сейчас можно жениться! – мамуля всплеснула руками, – нету порядочных женщин. Все гуляют, пьют, чуть ли не с пеленок. А те которые не пьют, наркотики едят.
– Колют, – поправил дедушка, – в пальцы ног и макушку.
– Вот, боже мой, дожились, – Антиповна схватила руку Исидора, прижала к грудям, – страшно то как.
– Если что зови, – Исидор отодрал руку, – по трубам бей. Спасибо за пищу. Пора мне, живот крутит, не иначе понос.
Елизавета Павловна промолчала, вроде как не расслышала.
– Ой, – старик сделал попытку встать, – голова кружиться.
Антиповна решала для себя задачу. Или на руках отнести больного домой, или положить на диван. Смущало одно: понос.
– Можно покакать? – вдруг озадачил ее Исидор, – не донесу, так и распирает прямо.
– Ну…, – показала рукой хозяйка, – идите, если надо.
Старик скрючился в три погибели, посеменил к туалету. Не включая света, он прошмыгнул и уселся словно коршун.
– Елизавета Антиповна! – крикнул он через минуту, – включите свет.
– Не насрал бы мимо, – подумала женщина, подбегая к выключателю, – так получше?
– «Арсеньевских вестей» не будет? – раздался надоедливый голос.
– Только юный техник, – женщина схватила с полки журнал сына, – про солнечные батареи.
– Нормально, – дед открыл дверь, высунул руку, – давайте.
Елизавета Антиповна, сжала в комок остатки воли. Трехкомнатная квартира была весомым аргументом.
– С облегчением, Исидор Павлович, – прокуковала она, когда дверь открылась.
– Не за что, – дедуля оперся о косяк, широко вздохнул и упал на пол.
– Скорая, скорая! – Елизавета Павловна кричала в трубку, – человек умирает!
– Какой человек? – спокойно поинтересовались в трубе.
– Старый!
– Почему умирает?
