Выпустив длинную струю дыма, Геннадий глубокомысленно подытожил:
– Какие бы бабки он не просил, надо договариваться – другого пути нет! Это вопрос принципиальный. Генералов для нас с вами пробный шар. Если другие «красные директора» увидят, что тема прокатила, они тоже пойдут к нам. Мы наварим кучу бабок. Сейчас самое время для этого, не всё же одному Березовскому иметь.
– Я думал об этом, – заметил Плотников и, покосившись глазами на комнату отдыха, спросил: – выпьешь?
Гена посмотрел на часы.
– Извините, Михаил Яковлевич, ещё не всё сделал. Надо будет забежать в пару мест.
– А я, пожалуй, выпью.
Плотников поднялся и, проследовав в свой интимный кабинет, налил рюмку коньяку. Жёлтая маслянистая жидкость приятно тяжелила рюмку. Выпив, он решил, что этого недостаточно, и добавил ещё. Состояние тела медленно сравнялось с состоянием души и дошло до нужной кондиции – стало тепло, весело, прекрасно.
Всё это время Бондаренко терпеливо ждал в кабинете. Плотников появился с покрасневшим лицом, его белесые синие глаза сделались почти прозрачными, и Геннадий подумал про себя, что если Плотников не перестанет активно употреблять, то, пожалуй, цирроз печени в недалёком будущем ему обеспечен.
– Я намерен в ближайшее время решить наш вопрос, – несколько пафосно сообщил Михаил Яковлевич, продолжая разговор как ни в чём не бывало. – Если Медведев будет артачиться, то подключу Дергачёва. Думаю, что против представителя президента он не пойдет.
– Будем надеяться! – Бондаренко засобирался. – Ну, мне пора! Да, чуть не забыл, к вам хотел зайти предприниматель Матвеев, познакомиться, так сказать…
– Матвеев? Это который…
– Да, да, – подтвердил Бондаренко. – Тот самый, всем известный бизнесмен. В последнее время он набирает вес, того и гляди выдвинется в Госдуму на следующих выборах.
– Да брось ты!
– Не будьте наивным человеком, Михаил Яковлевич. Бандиты сейчас активно идут во власть. У них появились деньги, солидные капиталы, и никто не хочет, чтобы всё в одночасье вдруг улетучилось. Нужны гарантии неприкосновенности, а это может дать теперь Дума. Так вы его примете?
– У меня, в принципе, есть время до обеда, – согласился Плотников, посмотрев свои записи в ежедневнике. – Пусть приходит сейчас, пока есть окно. А ещё лучше, если ты его проведёшь вроде как своего знакомого, не хочу, чтобы его видел Верёвкин. Не исключено, что он может его знать, пойдут разговоры, сплетни, вони не оберёшься.
С Матвеевым Геннадий договорился сразу, позвонив из кабинета Плотникова по известному ему номеру.
– Пойду его встречу, – предупредил он Михаила Яковлевича.
– Давай, давай! – разрешил тот. – Я пока посмотрю бумаги.
Выйдя в приёмную, Бондаренко увидел, что молоденькая секретарь, чуть наклонив голову с заплетённой золотистого цвета косичкой, что-то печатала на машинке. Лицо её обладало правильными чертами с несколькими крупными деталями, которые его совсем не портили: большие глаза, большой рот, прямой нос, удлинённый овал лица.
Геннадий отчего-то захотел похвастать перед этой незнакомой ему девушкой.
– Настя, – сказал он со значением, – я сейчас приведу к Михаилу Яковлевичу одного человека на беседу. Плотников просил, чтобы его в это время не беспокоили.
– Хорошо! – спокойно, даже равнодушно произнесла Настя.
– Это не простой человек, это…самый главный у нас в области по части… – Бондаренко замялся, не зная, как мягче сказать, – ну, по части криминала, что ли.
