Операция «Ольга» - страница 7

Обладатель удостоверения говорил на французском с сильным американским акцентом. Он назвал дату и время, когда полковник Бризар, прикинувшись парижским бездомным, направлял из кафе послание в адрес Ани Ламберт.

– Я не могу отвечать на ваши вопросы, не поставив в известность шефа. – Кассирша потянулась за телефонной трубкой, но железная рука ухватила её за волосы, в горло упёрлось острие ножа.

– Делай, что тебе говорят, сука! – В стальных глазах ночного посетителя вспыхнул злой огонек.

«Этот ни перед чем не остановится!» – Поняла женщина.

Клиент, из-за которого сотрудник частного агентства угрожал ножом, остался в памяти кассирши, удивив тем, что, расплатившись мелочью, не взял сдачу.

Женщина рассказала всё, что запомнила, но ночной посетитель остался недоволен.

– И это всё?!

– Да, месье… Он был-то, всего, минут десять-пятнадцать… я смотрела телевизор…

Сыщик перебил её:

– Говоришь, хромает на правую ногу?!

– Да, месье, кажется, на правую.

– Кажется или точно?!

– Да, да, точно на правую.

– Цвет волос?!

– Я не знаю,– залепетала кассирша. – Он не снимал шляпу.

Острие ножа больно впилось в кожу, из глаз женщины брызнули слёзы и покатились по щекам. – Я говорю правду… ей-богу, правду… я не знаю. пощадите… у меня четверо детей!

– Ничего не знаешь, дура! – Мужчина дёрнул кассиршу за волосы так, будто хотел вырвать клок вместе с корнями. – Смотри, сука, – лезвие ножа блеснуло перед глазами кассирши, – если скажешь кому-нибудь, о чем я тебя спрашивал, всех твоих выродков утоплю как котят!

– Нет… нет… я никому не скажу… ей-богу… клянусь! – Женщина заплакала.

9. Остров обезьян

Приблизившись к Таби-Таби, «Исток» замедлил ход. В лучах утреннего солнца, был отчётливо виден белый пустынный пляж с кокосовыми пальмами, поросшие кустарником крутые склоны холмов, утопающие в зелени бамбуковые хижины. Фрегат, осторожно миновав стиснутую скалами горловину, вошёл в просторную, окружённую зелеными холмами бухту, описал широкую дугу и, сбросив со всех трёх мачт паруса, стал медленно приближаться к длинному деревянному причалу.

На портовой площади образовалась толпа смуглых, полуголых и очень радостных людей. Фролов приказал выбрасывать трап. Курсанты засуетились. Заскрипела лебедка. Свободные от вахты сгрудились у борта. Одни фотографировали, другие с любопытством рассматривали столпившихся на пристани туземных обитателей, третьи приветственно махали бескозырками, вызывая этим восторженную реакцию полуголой публики.

Вдруг из-за бамбуковых лавчонок, теснившихся вокруг площади, послышался грозный, быстро нарастающий рокот. Толпа отхлынула от трапа, и на площадь, рыча и фыркая, выехало средство передвижения, напомнившее Ганюшкину бетонное изваяние зубастого крокодила, виденное академиком в парке города Сосногорска. Сходство с хищником придавал чудищу выдвинутый далеко вперёд стальной бампер и изображённая на капоте разинутая пасть с большими острыми зубами. Ни дверей, ни стёкол средство не имело, двигалось медленно, оставляя за собой пыльный шлейф и клубы чёрной копоти. Справа от водителя, который был в танкистском шлеме и чёрных очках, восседал человек в белой фуражке с красным околышем. Сопровождали механического крокодила шесть обнажённых по пояс воинов.

– Ты посмотри, у каждого на боку по пистолету, а ствол такого калибра – хоть картошкой стреляй, – изумился Ганюшкин.

– Это не пистолет, а сигнальная ракетница, её за оружие считать нельзя, – отозвался Фролов. – Полагаю, этот лимузин прибыл за нами. – И, обернувшись к боцману, приказал: – Упакуй буханку чёрного, бутылочку «Морского волка», баночку селёдки и наш вымпел!