Эмпат схватил товарища за рукав и выволок в коридор. Тот вспомнил, что так и не вытащил книги из кармана.
В каюте лейтенант стал рассказывать, что успел подглядеть в голове Лафайета. Говорил медленно, старательно подбирая слова, будто пробуя их на вкус.
– Я видел… видел… как его… этого Чанова… били. Его забили насмерть. Один из них – звездочёт, второй – Лафайет. Я видел всё это глазами Лафайета.
Чернов задумался. Ему это совершенно не понравилось. Если раньше ещё и грызли какие-то сомнения, то теперь уверен, что Чанова убили. И важно обязательно сообщить о своих догадках куда следует. Он поведал об этом Сергею.
Однако Прошин лишь рассмеялся в ответ. Кто поверит показаниям эмпата? Основывать обвинение только на том, что видел в голове Лафайета, никто не станет. Может быть, тот галюриками страдает, и паранорм видел только то, что творилось лишь в его голове? Или в тот момент, когда Чернов спросил о Чанове, Жан вспомнил кошмарный сон, приснившийся этой ночью. Тут всё сложно.
Женя вздохнул. И правда, сложно! Но можно ведь вызвать Лафайета на откровение. И он, как психолог по образованию, сможет довести Жана до той черты. За которой тот во всём сознаётся.
Сергей усомнился в способностях капитана.
– Ты его, главное, до самоубийства не доведи. Или до ещё одного убийства. Если стукнет тебя по голове каким-нибудь тяжёлым предметом раньше, чем ты заставишь его разговориться, это будет не тот результат, которого ты хотел добиться.
Но Чернов уверен в своих силах. Такими, как Лафайет, манипулировать умеет. Главное, довести его до кипения, но не допустить, чтобы молоко убежало. В противном случае они рискуют узнать и увидеть слишком много, а это в их планы не в ходило.
В каюту заглянул Андрей, выключил плеер.
– Ну что у вас, Шерлоки Холмсы?
– Плохо, – ответил Прошин. – Или весь персонал станции сошёл с ума, или это у меня крыша поехала. Мне кажется, что они убили Чанова.
Чернов вытер выступившие капли пота со лба.
– Я теперь тоже в этом почти уверен.
Глыба поморщился.
– Ладно, завязывайте с этим. Сейчас работать начнём. А там и развеетесь, забудете об этом бреде.
Ровно в полдень по общемарсианскому времени начался поиск Странника. Каждый взвод отправил по одному разведывательному малому шлюпу.
Шлюпом, отправленным с «Крокодила», управлял Чернов, помощниками с собой взял самых продвинутых салаг – Шахназарова, Сергеева и Белова, и одного не очень продвинутого, но обещающего им стать – Гольдмана. Они сидели в креслах в полной экипировке, скафандрах, на случай аварии и разгерметизации шлюпа.
Едва Женя оторвал «малыша» от палубы ангара, то сразу же дал двигателям хорошо прогреться. Малый шлюп на грани своих возможностей взметнулся в зенит, и некоторое время бойцов отчаянно трясло, как на ухабах. Новобранцы не успели привыкнуть даже к незначительным перегрузкам, несмотря на то, что на учебном полигоне в Сахаре их «гоняли» на разных тренажёрах. Но центрифуга есть центрифуга, а если тебя придавят реальные несколько лишних «же», это совсем другое. Особенно на старте с планеты, масса которой в несколько раз больше земной – когда в голове белый туман, а рёбра трещат, как спелые арбузы. Слава богу, Марс не был планетой с огромной массой.
– Ох, ужас такой! – стонал Изя Гольдман. – Таки это не автобус до Дюка, трясёт так, шо все мозги вылетят!
– Это мы ещё не с Сатурна стартанули, – хохотнул Женя. – Вот там сила тяжести что надо.
