Что собой представляла Эстония осенью 1920 года, перед тем как стать трамплином для старта операции «Трест»? Лимитрофный осколок Российской империи после военного лихолетья содрогался в экономической агонии независимости без опыта государственного и политического строительства. Она никому была не нужна. Даже как плацдарм для возможной агрессии и деятельности иностранных разведок – предпочтение отдавалось Финляндии генерала Маннергейма. Однако. Не было бы счастья, да несчастье помогло. Несчастье отнюдь не эстонское, но большевицкое. И заключалось оно в том, что Антанта[29], прежде всего в лице США, всё настойчивее намекала Москве на выполнение ею своих обещаний.
О чём конкретно шла речь?
11 ноября 1918 г. во Франции между Антантой и Германией было заключено Компьенское перемирие, положившее окончание боевых действий на Западном фронте Первой мировой войны. Германия и её союзники были нейтрализованы. Покончив с одним врагом, Антанта по инициативе Черчилля и Фоша приняла решение о широкомасштабной интервенции, призванной покончить с другим не менее опасным мировым злом – Коммунистической Россией. Помимо того что она заявила о мировой революции, то есть переделе экономического мира, она ограбила западных инвесторов на миллиарды и отказалась выплачивать компенсации за национализированные объекты промышленности и финансов, а также проценты по вкладам европейцев. В необъёмном гроссбухе «обид» Антанты отдельными пунктами значилось: предательство большевиков с заключением Брестского мира, обеспечение немцев продовольствием, промышленным сырьём, денежной контрибуцией в период боёв на Западном фронте, отказ от проведения согласованных наступательных действий против общего врага.
Если выразиться более предметно, то за «проезд в опломбированных вагонах» через Германию на «встречу» с «Великим Октябрём» Ленин и большевики по Брестскому мирному договору отдали Германии 780 000 кв. км территории бывшей Российской империи, где проживало около 56 млн человек, находилось 27 % обрабатываемой земли и 26 % железнодорожной сети, выплавлялось 73 % железа, добывалось 89 % каменного угля, производилось 90 % сахара[30].
Намерение Антанты разделаться с большевиками было ничуть не меньше, если не сказать больше, поверженной Германии. По одной причине. Страшили метастазы коммунизма (то есть национализации = передел собственности и создание новой правящей элиты), которые могли переброситься на страны Европы, что, собственно, и произошло в кайзеровской Германии, когда в конце декабря начались симптомы и потуги революции.
В январе и феврале 1919 года прошли негласные консультации между Германией, Польшей и Антантой по вопросу скрытой переброски войск в Польшу, в частности формировавшийся во Франции корпус генерала Ю. Галлера. Немцы обязались предоставить свой торговый флот и порт Данциг. Известия о планах Антанты расширить интервенцию до 100 000 солдат и офицеров привели большевиков, зажатых в «кремлёвских башнях», в революционный ступор. Разрушенный экономический потенциал страны, Гражданская война, голод, ненависть крестьянской России (80 % населения) к коммунистам – всё указывало на то, что противостоять интервенции не хватит сил, а последствия поражения будут катастрофическими для «кремлёвских мечтателей», и гильотину Французской революции разместят на «апрельском броневике»
