В этом месте у кого-то мог бы начаться приступ клаустрофобии. Я его обожала.
Артефакт — на тестовый стол, в центр стабилизирующей звезды. Халат, повязка на волосы, защитный состав на руки, маска на лицо.
Инструменты — в кармашках рабочего пояса, любимого, «счастливого», подаренного на удачу когда-то старым наставником.
Что ж, начнем.
Я хмыкнула. Возможно, практик из меня так себе, но вот теоретик я — на зависть многим.
Пробы. Замеры — физические, магические. Соскобы. Снятие базовых параметров.
Считывание остаточного фона.
Кропотливая, скрупулезная работа. Возможно, и не требующая сияющего гения, но точно так же не чуждая божественного вдохновения!
Экспертиза шла привычным порядком, и черная писчая доска, висящая поверх самого ненужного на текущий момент шкафа, заполнялась закорючками условных знаков. Потом, окончив работу, я перенесу эти значения в отчет, припишу выводы, заверю подписью, личной печатью и печатью управления, и со служебной почтой отправлю в отделение стражи, капитану Лейту, столь трепетно и нежно любимому мной, на радость всем общим знакомым.
Сказать, с чего началась эта неприязнь, я бы не сумела. Как-то попыталась вспомнить — и не смогла. На сегодняшний день весь конфликт держался на отсутствии у капитана чувства юмора и моем любопытстве — мне было интересно узнать, когда он-таки сорвется?
Не слишком красиво, согласна. Ну да я и не гонюсь за титулом ходячей добродетели.
Ребячество, конечно. Но отказать себе в этом маленьком удовольствии я не могла, да и смысла не видела. В конце концов, помех в работе капитану я всерьез не создавала (хотя могла бы!), а от пары уколов никто еще не умер.
К обеду я поняла, что сидеть на месте больше не могу. Три экспертизы подряд, включая кровную булавку из особняка Дианы и чрезвычайно неприятную штучку, сплавленную в нашу лабораторию столичными коллегами, а также центнер исписанной в связи с этими экспертизами бумаги — и я поняла: либо вырвусь на воздух, либо озверею. И выбрала первое.
Гнедой конек, трудолюбивый и смирный, честно отрабатывал свою порцию овса и теплый денник, служебная карета, закрепленная персонально за старшим экспертом управления, катилась по брусчатой мостовой Лидия — мастер-артефактор Эва Алмия ехала на обед.
Летний ветер, крепко пахнущий морем — йодом, водорослями и солью — трепал мои волосы, выдувал усталость из головы, а я перебирала в мыслях недоделанные дела, ранжируя их по важности и срочности, как вдруг заметила в потоке снующих туда-сюда людей знакомую макушку, возвышающуюся над спешащими пешеходами.
Кучер, повинуясь указаниям, натянул поводья, и я высунулась в окно:
— Капитан! Не составите ли мне компанию за обедом?
Я невольно поежилась, когда светло-ячменные глаза вперились в меня досадливым взглядом, и почти уверилась, что вот сейчас-то мне откажут в грубой форме, но капитан в последний миг передумал и развернулся в направлении моей кареты.
— В «Корону», Дуг, — предупредила я кучера и склонила голову, приветствуя вервольфа, устроившегося на противоположном сидении. — Доброго дня, мастер.
— Капитан, — поправил меня Лейт, и голос оказался хрипловатым, как будто мужчина передо мной долго молчал и отвык говорить.
Я позволила себе легкое извинение в голосе, повторяя за ним служебное обращение:
— Капитан!
— Чего вы хотели, мастер Алмия?
— Пригласить вас пообедать, — я взглянула в окно, и волосы привычно мазнули концами по шее. — Обсудить рабочие дела. Официальный отчет будет в конце дня, но кое-какие результаты у меня уже есть, и я готова ими поделиться…
