– И это ты называешь штырями? – сказал я, вертя в руках Вакулово изделие. – Как его забивать? Оттяни как следует и заостри. В таком виде не приму и не подпишу.
Вакула заскрежетал зубами и закидал меня огненно-ненавидящими взглядами.
– Я смотрю, Владимир Петрович, ты хоть много делаешь, да как попало, тяп-ляп, лишь бы с рук сбыть, да деньги получить. Кончилась для тебя эта лафа. Что зубами скрипишь? Ты хоть заскрипись, но я научу тебя работать.
Вовка проводил меня тихой злобной руганью и угрозами. Впрочем, слов я не разобрал.
– Чем ты Вакулу разозлил? – спросил встретившийся мне Иван Егорович Золотов.
– Не принял у него брак.
– Пойдём, я тебе покажу что-то, – сказал электрик и повёл в свой цех-кабинет. – Смотри, какой он мне молоток сделал!
Молоток, действительно, был бесформенной болванкой с дырой для рукоятки.
– А посмотри этот молоточек. Его мне отковал Иван Иванович Фромиллер. Он до Вакулы здесь кузнецом работал. От заводского не отличишь! Так Иван Иванович был мастер, а этот ни хрена не умеет, но втрое против него зарабатывает. Разве это справедливо?
После этого я взял Зинин зонтик, отнёс ей на склад, а уж оттуда отправился к директору.
Дороги развезло; машины и трактора, на которых несознательные трактористы и шофёры ездили домой на обед, всё ближе прижимались к заборам, превращая улицы в чёрное жирное месиво. Территория вверенной мне мастерской была изрезана глубокими колеями, наполненными водой, и для их преодоления по дороге в контору я зашёл ещё в магазин и купил резиновые сапоги.
Полевые работы остановились. Скошенные в валки травы лежали в воде, планы заготовки кормов проваливались.
– Слушай, Мельников, – сказал директор, едва я переступил порог его кабинета, – сено гниёт, надо его спасать. Я вот что придумал. Активное вентилирование. Смотри сюда, я и чертёж набросал.
Он пододвинул мне тетрадный листок с рисунком, сделанным авторучкой.
– Вот это крыша. На ней расстилаем сено. Внутрь ставим мощный вентилятор, или ветродуй. Продуваем, сушим.
– Павел Андреевич, сколько же сена мы высушим таким образом? Самое большое десять тонн за сутки. А в поле его лежит тонн пятьсот-шестьсот. И сколько на такую конструкцию уйдёт железа?
– Так… Я вижу, ты из тех, которые умничают… Имеют своё мнение. Понятно. Тогда буду с тобой по-другому разговаривать. Задание получил?
– Получил.
– Иди выполняй! Ясно?
– Ясно. А материал где брать?
– На машинном дворе уголок, там же полоска на обрешётку. Иди делай.
– Где делать?
– Пока у себя на площадке перед мастерской. Я ещё не подобрал места, где эта конструкция будет стоять.
– А как же мы её потом на сеновал перетащим?
– Не твоя забота! Иди, вари!
И я пошёл. Для меня было странно и неожиданно, что Павел Андреевич, так красиво читавший нам лекции в институте, заставляет меня делать глупую, зверски затратную работу. Хотя его резоны я понимаю – сена жалко.
Зайду-ка я сначала пообедаю, сил наберусь прежде чем приступать к столь важному и ответственному заданию.
Я взял картофельный суп и тушёную капусту с мясом, а может мясо с тушёной капустой и направился к своему столу у окна. Одно место за столом было занято, я сел на свободное и услышал знакомый голос:
– Здравствуй, Владимир Александрович!
– Анатолий Александрович! Извините, задумался.
– О чём задумался? Проблемы пошли?
– Да как без них.
– Это верно! Без проблем никак нельзя. Проблемы, как нас учил товарищ Гегель, источник развития.
