Ещё одной странностью казалось то, что среди собравшихся я не видела не только Леонида, но и самой именинницы. Это что, розыгрыш?
***
Изучая людей за длинным столом, я выделила во главе его бодрого старичка, с благообразным выражением лица внимавшего оратору. Походу, юбиляр, и это не Татьяна Арестова.
— Госпожа Борисова! — докричался до меня распорядитель, — пройдёмте, вас ожидают.
— А? Э-э-э… а-а! Простите.
Хм… госпожа…
Мы пересекли зал по диагонали. В самом углу я увидела разделённые невысокими барьерами столы, вокруг каждого стояли красные, кожаные диванчики. В центральном кабинете сидели трое: Арестова, тётя Надя и девушка чуть постарше меня. Незнакомка, внешне очень похожая на Надежду — брюнетка с впалыми щеками, огромными карими глазами, чёрными бровями и густыми ресницами — смотрела на меня без улыбки, даже хмуро. У тётушки тоже лицо казалось недовольным. Только Татьяна заметно обрадовалась и встала со словами:
— Так и думала, что это ты побоище устроила! Привет.
Именинница была одета в джинсы с дизайнерскими прорехами, топ и расстёгнутую рубаху в мелкую клетку. Её гостьи — в длинные, до пола, тёмно-синие платья деревенской расцветки. Ещё бы платки на голову, и можно было принять этих двоих за состоятельных паломниц, спешащих в ближайший монастырь на воскресную службу. Хороша бы я была в вечернем наряде с открытыми плечами! Вот и слушай в другой раз Гельку.
Поздоровавшись, я оттарабанила заготовленный текст и протянула имениннице сумку.
— Ой, забыла предупредить, — рассеянно сказала Татьяна, — не нужно подарков. У нас некоторым образом траурное мероприятие. Кстати, познакомьтесь: это Любаша, а это…
Она забыла моё имя!
— Полина, — представилась сама, усаживаясь на свободный диванчик.
Сюрреалистичная ситуация так мной завладела, что я совершенно забыла о намерении сразу же откланяться.
— Когда подавать горячее? — напомнил о себе распорядитель, обращаясь к Надежде.
— Минут через десять, — ответила та, цепко наблюдая, как из сумочки выплывает мой подарок.
— Ух! Вы только посмотрите! — восторженно воскликнула Таня, и подняла на меня наполнившиеся слезами глаза: — Как ты догадалась? Я охочусь за ней уже полгода.
Не будь рядом «монашек», сверлящих меня взорами, как две бормашины, призналась бы, что подарок не мой, а Леонида Сергеевича. Увы, горло сдавил шипастый обруч, я не смогла сказать ни слова, лишь неопределённо дёрнула плечом.
— Ну, вот, — в голосе Любы невозможно было не заметить ревнивых интонаций, — а нам ты запретила…
— Вы поддерживаете меня в этот день, — Таня, откинувшись на спинку, листала книгу. — Больше ничего не нужно. Полина просто не в курсе. — Она подмигнула мне и засмеялась: — Но не думай, не верну!
Я замотала головой:
— Ни в коем случае! Я очень рада, что… угадала.
Вот врушка! К счастью, меня отвлёк официант, тот самый, что пострадал из-за скачков на пороге.
— Белое или красное?
— Оу… белое.
— Морс? Облепиха или брусника?
— Облепиха.
У остальных бокалы были уже наполнены. Официант ушёл, я поспешно пригубила ярко-жёлтый, приятно пахнущий ягодами напиток — хотелось избавиться от шероховатости в горле. Надежда с торжественным видом подняла бокал — у них с дочерью было красное вино — и провозгласила:
— Ну! Не чокаясь! Спи спокойно, Таечка.
Поскольку мне послышалось «Танечка», я вздрогнула и немного пролила морс. Почти сразу поняла, что пьют не за именинницу, а за её маму. Тоже взяла в руку бокал.
