«Ты счастливчик, – сказал шофёр. – Не залаял, когда ручей минул. Значит, бабка Нюра не смогла посадить тебе икоту».
Вот так вот, робята, в старопрежние времена случалось.
Илья покосился на Трескину. Девушка выглядела серьезно, а её вопрос застал Кузьмича врасплох:
– Так правда, что семидесятом в Суре целая эпидемия Икоты случилась? Людей машинами в больницу свозили, с области врачи приехали. Даже до обкома дело дошло.
Майор закряхтел:
– Бают, что было. Икоты у нас почитай, лет двадцать слыхом не слыхивали. Потому я и всполошился, когда мне с Пиринеми позвонили. Может, и не она это, но проверить следует.
– Почему тогда сам не поехали?
Кузьмич удивился:
– Так это, у меня инструкции, вас сначала звонить. Кто еще будет таким заниматься? Уголовный розыск? Не, это, робята, уже ваша работа. Басов мне и сказал, что команду вышлет.
Семенов в этот момент толкнул вбок напарницу и грозно на нее зыркнул. Чтобы лишнего не несла!
– Далеко, еще Кузьмич?
– За полчаса управимся. Дорога хорошая! У нас нынче быстро чистят.
3. Икота, икота перейди на Федота….
Ночную темень прорезали лишь фары несшегося по зимней дороге автомобиля. На обочинах она вмиг сгущалась, вырастая до небес. Жителям областного центра от такой картинки было жутковато. Деревни оставались в стороне от дороги, вокруг огромной стеной высился только лес, напрочь загораживая простор. Лишь мерный гул двигателя и тепло печки успокаивали встревоженные сердца работников Отдела. Разные мысли крутились у них в голове в ожидании нечаянного и, судя по всему, опасного приключения.
Кузьмич рулил и размышлял, как бы с наименьшими потерями пережить нежданное ЧС. Он в отличие от многих, превосходно представлял последствия новой эпидемии Икотки, которые неминуемо скажутся на его же холке. До пенсии осталось всего ничего и хотелось дотянуть до нее неспешно и размеренно.
Семенов думал о том, что просто так ничто и никогда не появляется и след стоит брать сразу же по прибытии. Он припоминал указующие на виновного признаки. Память у архивариуса была отличная!
Трескина вспоминала, какими методами лечили кликушество в старину, и с затаенным страхом ожидала встречи с неведомым лицом к лицу. Она не раз выслушивала в отделе байки опытных работников, но так до конца и не верила им. Больно уж сказочно они временами выглядели. Или она еще не преодолела некий психологический барьер, отделяющий обычного человека от непознанного.
Люди боятся, и это нормально.
Но именно сейчас во тьме ночной Пелагея внезапно начала ощущать в себе нечто странное. Откуда в ее голове всплывают чрезвычайно жуткие рецепты снадобий? А заговоры? Когда и где она их успела прочитать? Материалистичная составляющая её сущности еще сопротивлялась неведомому порыву. Мало ли где в огромном массиве прочитанного за последние месяцы она могла увидеть их. Но иная, Родовая часть души стремилась возродиться и заняться старинным и очень любимым для выходцев из Похьелы «Страны севера» промыслом. Древние чудские ведуньи-нуэйты помнили то, что забыли иные этносы очень давно. Убери веру у народа, и этот народ исчезнет. Но чудь белоглазая никуда не делась, просто растворилась в северном русском этносе, создав на её базе совсем иную культуру.
– Приехали, просыпайтесь! – Кузьмич выскочил из китайского внедорожника, разглядывая дорогу к дома, превратившуюся в заснеженную колею. – Ну что, молодежь, дальше пешком. Не знаю, стоит здесь ехать. Потом машину подгоню, если проезд есть.
