…А пока спектакль укладывался в голове, Алёна вспомнила разные попутные мелочи, благодаря которым можно было понять, что этот вечер она провела всё-таки на земле. Например, целый ряд позади них с Антоном был занят китайцами или корейцами: они топали, шуршали, обменивались птичьими репликами и первое время раздражали Алёну, а потом вдруг куда-то делись. Замолкли, увлечённые зрелищем – а может быть, она перестала их замечать. Когда в антракте зрители стали выходить из зала, Антон кивнул на балконы верхних ярусов, нависавшие почти над сценой:
– Мне больше нравится там сидеть, – сказал он, – сбоку. Студенческая привычка: брали входные билеты и заявлялись компанией.
– А что там хорошего?
– На оперу надо туда ходить. Во-первых, лучше слышно, стены резонируют. Во-вторых… Поёт, например, герой, весь такой пылкий: «Я вас люблю, люблю безмерно», – а у самого двойные щёки. И те, что сзади, намазаны тёмным…
– Чтобы казаться худее?
– Точно. А ты сверху всё видишь.
Антон так умело и ко времени снизил торжественность момента, что Алёна рассмеялась.
– Как шпион. Давай туда поднимемся, – сказала она. – Найдём свободные места, а в следующем антракте вернёмся.
– А следующего не будет, лучше в другой раз. Знаешь, чем ещё хорош балкон? Туда можно принести мороженое, а в партер с ним не пустят. Поэтому идём в буфет.
Они вышли в фойе, и Алёна поискала на стенах портреты балерин, чьи фамилии были напечатаны в программке.
– Я бы тоже так могла танцевать, если бы с детства занималась, – сказала она, мигом найдя фею Сирени и Аврору – девушек без макияжа, с распущенными волосами, вовсе не похожих на свои театральные образы.
– Я не сомневаюсь, – серьёзно произнёс Антон, глядя на неё. Взгляд был не раздевающий, не липкий, полный такого восхищения, что Алёне стало неловко: кажется, она даёт ему надежду на большее, чем театр. Но ведь не нарочно, правда?…
– Ты говорил про студенческие времена, – напомнила Алёна в буфете. – А где учился?
– В том же университете, что и ты. И в общаге вашей был много раз.
– На каком факультете?
– Предпринимательства и финансов.
– Ух ты, это же здорово. Я на менеджменте. И ты доволен, что здесь учился? В жизни помогает?
– Да, конечно. Ни разу не пожалел.
– Чем сейчас занимаешься?
– Так, много чем. Сейчас занят одним серьёзным проектом, но есть и другие планы. Скучать некогда…
Тут раздался первый звонок, и Алёна так и не узнала о дальнейших планах, а после забыла спросить.
…Оказывается, они уже подошли к метро. Антон по-прежнему держал над Алёной зонт, а дождя, вроде, и не было. Ступив на шумную даже в поздний час, полную огней и движения Сенную площадь, Алёна взглянула на спутника. Он будто ждал её пробуждения и тут же заговорил:
– Давно хотел узнать… Тебя на самом деле зовут Алёна?
– Не совсем, – улыбнулась она. – По паспорту Елена Николаевна Стахурская.
– Красиво звучит. Наверное, дворянского рода?
– Может быть. Из украинских дворян… Но так уж с детства повелось – Алёна да Алёна, а я не против. Тем более, у меня брат Иван. Получается как в сказке.
– Сестрица Алёнушка? А сколько лет брату?
– Сколько и тебе.
– Большой уже, – раздумчиво произнёс Антон и будто бы спохватился: – Впрочем, как посмотреть…
– У него давно семья, уже вторая, трое детей…
– Тогда точно большой. А Питер тебе нравится? Ты здесь уже своя?
– Не совсем, опять же, – призналась Алёна. – Он такой огромный, никак не получается соединить в одно целое. И разный очень. Я когда-то читала, что мелкие животные воспринимают человека по частям. Рука – одно существо, доброе, она кормит. Голова – другое. А связать не хватает ума. Вот так пока и у меня здесь.
