Я завидую даже мальчику, подметающему пол в пиццерии!
Я завидую даже китайцу, целый день стирающему белье в своей прачечной…
Я завидую этой усталой женщине, выходящей, после долгого трудового дня из сабвея…
Каждый из них, по мере своих сил, приносит, пусть самую ничтожную, самую незначительную – но пользу. Я, мечтающая потрясти мир своим незаурядным вкладом в сундук шедевров цивилизации, не приношу даже той пользы, которую приносит китаец, целый день стирающий белье людям. Кто же тогда я?
Глава четвертая
Август – декабрь 1986 г.
– Ваш возраст?
– Двадцать один год.
– Откуда приехали?
– Из Советского Союза.
– Из какого города?
– Город Нальчик.
– Нальчик… это где?
– Это на Северном Кавказе.
– Ага. Были ли или есть у вас в семье люди, которые страдали какими-либо психическими дисфункциями?
– Нет.
– Были ли вы когда-либо госпитализированы в связи с психическими расстройствами?
– Нет.
– Обращались ли вы за помощью психотерапевта или психолога раньше?
– Да.
– Когда?
– В первый раз, это было в Союзе. Мне было тогда тринадцать лет.
* * *
Моя новая докторша – американка. С горем пополам, кое-как, на примитивнейшем языке я умею объясниться с ней. Замечаю, что какой никакой – а дар речи явился, скрипя своей ржавой колесницей.
Первая реакция от общения с ней – раздражение. За то, что она заново, по кругу задает все те же вопросы, что и Моисей задавал. За то, что она, в общем-то, далеко не Моисей. Тот был родной, близкий, понимающий человек. Эта же все говорила и спрашивала невпопад. Она раздражала меня всем. Не понимала меня. Однако она принимала медикейд,[22] и я добросовестно посещала ее. Мы беседовали. Уровень моей подготовки был уже значительно выше, благодаря тому опыту, который я приобрела от общения с Моисеем.
* * *
– Почему же полная сил и энергии молодая девушка сидит целые дни дома и ничего не делает?
– Это хороший вопрос. Если бы вы знали, как я от этого мучаюсь!
– Вас это мучает.
– Очень мучает. Очень! Но что же я могу поделать?!
– Встать, пойти в колледж, закончить его. Потом пойти работать по выбранной профессии.
– Как это просто для вас!
– Что в этом не просто для вас?
– Профессия – это не всегда ремесло. Я могу быть только писателем. Это не профессия. Это призвание. От рождения. От Бога.
– Что же вам мешает? Будьте писателем!
– Данный Богом талант, тоже нуждается в пище. Самого большого гения, если посадить в изолированную квартиру, как меня, он загнется.
– Вы считаете себя большим гением?
– Я это еще должна доказать миру. Я понимаю. Но, что же мне делать, если я знаю, что могу написать гениальные произведения? Я знаю, что смогу! Вот вы знаете о себе, что вы – психолог?
– А вы знаете, что вы гений.
– Гений – не гений, а классные произведения написать смогу. Я точно знаю.
– Что же вам мешает? Докажите миру. Напишите.
– Что-то мне мешает. В том-то и все дело. Потому я и пришла к вам.
– Что-то мешает… А на какие деньги вы существуете? Как живете?
– О, я очень неприхотлива. Я получаю от государства восьмую программу[23] и фудстемпы.[24] Это главное: крыша над головой и кусок хлеба есть, а на мелкие расходы я сама зарабатываю. Месяц в году побегаешь официанткой – год целый тратишь. Мне много не нужно.
– Значит, деньги вам не очень нужны…
– Да, они мне совсем не нужны! Я их презираю.
– Вы хотите создать гениальные произведения.
– Это – да.
– Но вам что-то мешает.
– Мне всегда казалось, что я завишу полностью от своей воли, от своего таланта и ума. Теперь я вижу, что это мне только казалось. Мой ум, моя воля, мой талант – все подчинено какой-то другой силе. Эта сила способна полностью парализовать меня. Нейтрализовать все мои незаурядные качества.
