Опыт периодизации социальной истории - страница 19

Такое состояние наших отношений с государственным аппаратом вовсе не делало нас чужими, взаимоисключающими элементами. К нам относились как к своим, хотя и наказывали предельно жестоко. Но вот Учитель производил другое впечатление. Он был чужаком. Это я понял позднее. Он был чужаком в нашей организации и в нашей стране. Если мы имели с советским обществом идеологическое единство, с той лишь особенностью, что мы были «протестантами» в марксизме и все новые явления общественной жизни, преломляясь в нашем сознании через призму узко-идеологического мышления, совершенно естественно порождали сектантское отклонение от официальной идеологии, то вот Учитель марксистом никогда не был.

Его представления о марксизме до лагеря ограничивались работой Энгельса «Происхождение семьи, частной собственности и государства» и работой идеолога нашего сектантского вероучения «Закат капитала». Последняя была написана в Рязани и напечатана нелегально в 1967 г. под псевдонимом Л. Борин.

Теоретические основы нашего вероучения, имея троцкистские идейные истоки, формулировались на донаучном уровне и сводились к антисоветской концепции государственного капитализма в СССР, а практическая деятельность рязанского проповедника была направлена на создание по всей стране марксистских сектантских групп, призванных основать новую партию, способную возглавить «грядущее пролетарское движение». Надо заметить, что идеологическое единство в таких марксистских группах наблюдалось только в период изучения новой теории, когда же речь заходила о практических шагах, то начинался безудержный «разброд и шатания».

В идеологическом плане для нас характерно было и то, что все мы вовлекались в сферу сектантского мышления путем раскрытия пропагандистом отсутствия логики в официальной идеологии и, прежде всего, в вопросе о методологической основе марксизма – экономическом детерминизме. А новая концепция восстанавливала логическую связь путем отрицания социализма в СССР, утверждая буквально следующее: если «государственный капитализм» называет себя «социализмом» – не верь ему. Для этого в «Закате капитала» был использован простой формально-логический довод: «Если сумасшедший называет себя Юлием Цезарем, то это вовсе не значит, что Юлий Цезарь был сумасшедшим». Таким образом, Л. Борин спасал идеал социализма от грехов его современного бытия.

Как всякая религия, наша вера опиралась на три априорных догмата, причем, двум из них автор «Заката капитала» обязан всей системе советского воспитания, заложившей их в наше сознание:

Первое – это принятие, как бесспорного, вывода Маркса о том, что на смену капитализму неизбежно придет социализм;

Второе – это убеждение, что только пролетариат – та революционная сила, которая низвергнет капитализм. Ну а третье положение уходит своими корнями в еще господствующий повсеместно уровень неопределенности категорий, которыми оперирует обществознание. Это порождает всеобщую (и на Западе тоже) невзыскательность к тем признакам, которыми разные авторы определяют ступени общественного развития. По этой причине, третье априорное положение нашего вероучения – это, и раньше имевшее место в истории социальных движений, наивное убеждение, что уровень общественного развития уже достаточен для идеального социального строя и надо только сломать устаревший политический аппарат.

Так вот, Учитель не успел до знакомства с «Закатом капитала» впитать в себя первые два догмата, а с третьим столкнулся, имея более широкие научные представления, чем члены нашей секты. Он в свои девятнадцать лет, обладал хорошими филологическими и глубокими историческими знаниями, был знаком с первыми очень ценными опытами структурных исследований, и сознание его было совершенно свободно от идеологического мышления. Единственное его политическое убеждение в тот период состояло в требовании свободы информации. Он вовсе не хотел свергать или подрывать существующий в СССР общественный строй. Просто он услыхал от Олега Сенина (руководителя саратовской группы) систему необычных представлений. Сенин сказал ему, что может дать для чтения соответствующую литературу, но при условии, что Учитель поищет каналы для ее передачи за границу. Это условие отвечало политическому убеждению Учителя, и он согласился с предложением Сенина. Так судьба свела его с марксистами.