Опыт восхождения к цельному знанию. Публикации разных лет - страница 35

» энергийно содержится всё число «4»). А поскольку всему в мире присуща абсолютная выраженность (эманация), число «4» способно последовательно выразиться вовне, и это будет не что иное, как степенной ряд, показателями которого служат числа натурального ряда (4^>1, 4^>2, 4^>3…). Здесь же, кстати, обретают истинный смысл числа в нулевой степени (l^>0 = 1), где нуль означает отсутствие значимой мерности. Стягивание любой величины в точку, а любого числа в единицу – яркая демонстрация неуничтожимости бытия. Смысловое же развёртывание выражено не только в степенном ряду чисел, но и во всём многообразии возникновения и затухания волнового движения; наиболее зримое представление об этом дают расходящиеся круги от брошенного в воду камня. Следует тут же твёрдо заявить, что такая трактовка позволяет по-новому подойти к анализу явлений в микромире и отказаться от двусмысленности корпускулярно-волнового дуализма – престарелого детища современной теоретической физики.

Лосевские «вехи» позволяют достаточно чётко проявить смысл общих закономерностей реальных процессов, ход которых определён отношениями свободы и связанности. Если между двумя точками существует единственная парная связь, то между первой («активной») точкой, с которой начинается процесс, и всеми другими образуется устойчивое отношение (1 + n) / n, где n в числителе – число точек, с которыми связана первая точка, а n в знаменателе – число связей, образованных с ней всеми другими точками; в реальности таких точек, как и связей, – бесконечное множество. Бесконечной является и степень выраженности этого отношения. Численное значение (эффект) проявления такого свойства реальности может быть найдено в пределе, и это будет lim (1 +1/n)^{> n}, т.е. (при n→∞) е = 2,718… – в этом истинный смысл Неперова числа. Отсюда нетрудно выявить чисто физический смысл экспоненты, объяснить особенности, проявляемые ею в математическом анализе (постоянство значений е^>х в качестве производных любого порядка, присутствие е^>х в корнях дифференциальных уравнений), притом объяснить не формально, а исходя из анализа формы бесконечности – бытия точки. «Активная точка», с которой начинается свободно протекающий процесс, мгновенно, вне пространства и времени, образует устойчивое отношение с бесконечным множеством других точек, и лишь затем, во всём своеобразии характера пространственно-временных ограничений и формирования причинно-следственных связей протекает сам процесс, описываемый формулой, уравнением или обычным литературным языком.

Вообще с выявлением Лосевым реальности бесконечной скорости точки, что означает её абсолютный покой, создаются благоприятные условия для возвращения в физическую картину мира всеобщего принципа дальнодействия, надолго вытесненного некогда его удачливым антиподом – близкодействием, что привело к безрезультатным поискам абсолютных минимумов, к примеру, границ протяжённости и времени; выдвижению гипотез о виртуальных носителях фундаментальных взаимодействий и т.д.; вовлекло науку в «дурную бесконечность», выбраться из которой необходимо решительно и бесповоротно. Нежелание мыслителей, определяющих развитие новоевропейской культуры, своевременно воспринять «чудовищное своеобразие» формы бесконечности (хотя на него указывал ещё Николай Кузанский), обернулось чудовищными заблуждениями в самих основах теоретической физики, которые и поныне научный Олимп не желает признавать. Впрочем, здесь нет ничего удивительного – ещё мудрый Гёте не без горечи отметил: «Ложное учение не поддаётся опровержению – оно исходит из того, что ложь есть истина». Каков же выход? Прежде всего необходимы альтернативные исходные моменты, новые начальные посылки. Всё это блестяще выполнено Лосевым. У него внутреннее совершенство – диалектика (логика символа) – предшествует внешнему оправданию – фактам (феноменам) – выражению внутреннего, т.е. первоначала. Современная наука (имеется в виду её фундамент – теоретическая физика) шла обратным путём. Факты (внешнее), которые быстро накапливались благодаря ускоренному развитию экспериментальной базы и совершенствованию средств измерения, требовали немедленных объяснений, – практика нуждалась в теоретическом обосновании. Наиболее важным из таких фактов и были принесены в жертву, словно идолам, представления о целостности мира, которые как-то пыталась сохранять классическая физика. Началась беспрецедентная экспансия науки по отношению к иным сферам общественного сознания, и её главной, а по существу, единственной опорой оказался донельзя формализованный математический аппарат.