Пришедший на шум дежурный врач сначала ошалело смотрел на нас, а потом сказал:
Я 30 лет здесь работаю, но такое вижу первый раз.
Развернулся и ушел. Мы долго смеялись, вспоминая выражение его лица. Было хорошо.
Я читала книжки, писала стихи, смотрела в окно, общалась с соседками, гуляла по коридору и так любила все, что видела: книгу, компот, соседку, машину во дворе за окном, старое дерево. Мне кололи витамины. Надо же было что-то колоть.
Врач со мной почти не разговаривала, только странно косилась, проходя мимо, и через три недели тихо сказала:
– Гемоглобин у вас на 20 единиц больше нормы здорового человека. Не надо его больше повышать.
Казалось, она за что-то сердится на меня. По идее, получалось, что она дура и ошиблась с диагнозом, но быть этого никак не могло, и это она тоже знала.
А однажды она мне пожаловалась:
– Я не могу вам подтвердить диагноз. Ведь вы выздоравливаете, хотя вас никто не лечит. А этого не может быть.
– А какой у меня диагноз?
– Я еще не придумала, – тихо ответила она и ушла.
Когда меня выписывали, врач призналась:
– Так жалко, что вы уходите, у нас еще много тяжелых.
