«Orbi Universo». Править всем миром - страница 16

Иван Егорович заплакал.

Зоя поняла, что наливать Ивану Егоровичу больше не стоит.

– Я вот тут прилягу, Зоя, – показал Светлогоров на половичок, – Вот тут, как будет чудесно…

Поняв, что сдвинуть тушу мыслителя без помощи двух-трёх дворников не получится, Зоя смирилась.

Половичок так половичок. В конце концов, не зря же его здесь постелили. Главное, чтобы муж случайно не задавил вечером мыслителя.

Вспомнив супруга Зоя Павловна вздохнула.

Зоя, как и любая женщина, иногда перегибала мужу палку. Муж, как заядлый телец терпел, затем долго терпел, затем терпел ещё, но всему есть предел. Действуя свои острым и слегка раздвоенным в этот момент языком она могла за пять минут как довести мужа до белого каления, так и приголубить потом, без всякой паузы, иногда чередуя процедуру этой закалки неоднократно, действуя в своих корыстных женских целях а иногда и просто так, для тренировки.

Вначале муж топал ногами и пытался доказать что он тут главный, но потерпев в очередной раз полное и абсолютное фиаско, с топотом, от которого иной раз дрожали бетонные перекрытия дома отступал в гараж, где, не сразу попав ключом в замок зажигания заводил свой самый быстрый кар, и, под рев спортивного мотора, раскручивая его до самой красной черты а то и больше скрывался в ночном тумане.

Там, в тумане (почему-то в этот момент всегда был туман, загадка) он долго летал по прилегающей трассе, распугивая попутных дачников своим киловатным светом и грохотом музыки, и иногда доезжал даже до деревни Ершово, где рядом находилась воинская часть ПВО в которой он когда-то служил срочную. Там, стоя перед воротами украшенными эмблемой сделанной ещё к Олимпиаде—80, когда часть маскировали под пионерский лагерь от иностранных шпионов, он успокаивался, вспоминал былое, свой карабин СКС АР-557, номер которого до сих пор помнил наизусть, огорчался, что забыл номер противогаза а также то, что в казарме, путь и с лучшими на земле друзьями все равно хуже, чем дома с женой, путь даже жена и ведьма местами, но ладно ведьма, зато красивая, и вообще.

Так уговорив себя, он возвращался домой, уже без рева а тихонечко, на холостых (фырь-фырь-фырь) заезжал в гараж, там немного выпивал, а иногда даже и множечко выпивал, а Зоя уже лежала в постели и слегка волновалась, не перегнула ли она на этот раз палку мужу черсчур, но в ночи и полной надмосковной тишине наконец слышала шум гаражных ворот и волновалась затем уже о другом

А потом они возлежали на ложе, и она возбуждающе шептала ему на ушко: «Петенька, мой петушок…» и трогала за самое дорогое, а он в ответ тоже шептал таким таинственным нежным шопотом: «Мышка моя розовая, любимая моя поросёночка…» и кончиками шероховатых пальцев тихонечко исследовал бюст, хотя и знал там все пупырышки наизусть, но мало ли, надо же проверить, мало ли что.

И оба были совершенно, совершенно счастливы.

Лета одна тысяча девятьсот девяносто четвёртого года, Крым, Гурзуф

Ведьмочкой Зоя стала не просто так, а в Крыму. Дело было так. Как раз в этот год, а дело было где-то в средине 90-х, и Зое как раз недавно исполнилось 14 лет, тётушка вдруг заявила, что это они всё в Счастье и в Счастье, не надоело ли ей Счастье, и ей уже четырнадцать и пора от счастья-то отвыкать, и они поехали в Крым, не сказав даже маме.