– А что именно ты изучал в МИТ?
– У меня уже был диплом магистра по летному оборудованию, я его в Монтеррейском университете ВМФ получил. Мне очень нравилась наука, стоящая за сенсорами и электрооптикой, этим я и занялся в бостонской лаборатории имени Линкольна.
– Погоди-ка, у тебя, что ли, диссер в МИТ защищен?
Каз пожал плечами.
– И ты про Вашингтон еще говорил. А там ты чем занимался?
– Детали засекречены; короче, я к Агентству национальной безопасности прибился. – Каз допил пиво. – Выяснилось, что директор АНБ в войну летал на P-38 и возглавлял лунную программу НАСА все шестидесятые. Он заинтересовался моей работой.
Дж. У. уставился на него:
– Мать моя женщина! Ты говоришь о Сэме Филлипсе. Он настоящая легенда! Ты ему напрямую подчиняешься?
Каз с улыбкой кивнул:
– Но, тсс, не разболтай. Я для них всего лишь одноглазый недоастронавт, который попытается помочь «Аполлону-18» добраться до Луны.
Принесли чизбургер, и Каз осознал, как сильно проголодался. Но, прежде чем откусить, спросил:
– Будешь?
– Нет, мне домой пора. Ферни мне ужин горячим придержит. И двоих наших малышей уже покормила. – Дж. У. допил остаток кофе и слез со стула. – Приятно было с вами познакомиться, доктор Земекис.
Каз рассмеялся и занялся бургером.
– Взаимно, Дж. У.
Лунная карантинная лаборатория, Хьюстон
Каз чувствовал себя по-дурацки. Он запросил встречи с экспертами НАСА в восемь часов утра, желая обсудить вопрос о том, что именно Советам понадобилось на Луне, а теперь здание найти не может.
Он покосился на часы. У тебя осталось шесть минут.
Он вторично поехал по двухполосной выделенке внутри комплекса Центра пилотируемых космических полетов, выгибая шею в поисках постройки с нужным номером. Наконец в тени под навесом углядел искомое: крупные цифры 37. После этого сообразил, что промахнулся мимо парковки, и пришлось объехать вокруг квартала, разыскивая вход. Он быстро втиснулся на «сателлите» между двумя «фольксвагенами-жуками» не первой свежести (ученые предпочитают «фольксвагены»?), схватил сумку и побежал ко входу.
Он увидел, как в конференц-зал сразу рядом с главным вестибюлем стекается народ, и бросил взгляд в сторону висевших на стене часов бюрократического вида – черные стрелки на круглом белом циферблате. У НАСА пунктик на точном времени. Оставалось еще две минуты; он последовал за приглашенными внутрь и направился в переднюю часть зала, где поставил сумку на длинный фанерный стол, вокруг которого собрались ученые. Вытащив блокнот, Каз быстро проверил перечень вопросов, которые надеялся прояснить, потом вскинул руку, привлекая всеобщее внимание. В комнате затихли.
– Всем доброго утра. Меня зовут Каз Земекис. – Воинское звание он опустил, понимая, что ученые не всегда позитивно относятся к таким деталям. – Я в прошлом астронавт программы MOL, а недавно правительство меня назначило своим связным в проект «Аполлона-18». Всем вам я благодарен за согласие посетить эту встречу.
Он окинул взглядом комнату, добиваясь зрительного контакта. Больше растительности на лицах, чем обычно. И женщин больше обычного. Он заметил Чада Миллера и кивнул ему: часть обязанностей командира дублирующего экипажа – ходить на брифинги, для которых у Тома Хоффмана времени не остается.
– Многие детали еще предстоит прояснить, а многие засекречены, но я бы хотел приступить к обсуждению по пересмотру научных вопросов миссии «Аполлона-18». Мне нужно срочно поумнеть в том, что касается лунных камней, и я слыхал, что здесь для такого как раз самое правильное место.
