Просто поколдовал над накопителями, накладывая заклятия подогрева, целительного сна и регенерации, укрыл тело трибуна вместе с ложем невесомым, но очень теплым пологом, а потом отыскал среди множества ящиков один – с кувшинами с восстанавливающим травяным настоем, распечатал и согрел первый кувшин, напитал его своей целительской магией и принялся отпаивать трибуна, добавляя в каждый глоток капельку своей целительской силы. Таких кувшинов понадобилось штук пять.
Вскоре магварр согрелся, а к вечеру – был избавлен от обезвоживания. Заполнять магический резерв трибуна элай Тейшериэль не спешил: такие вещи быстро не делаются. Магические кристаллы-накопители разрядились полностью, а силы трибуна восстановились едва ли на десятую часть. Впрочем, этого было достаточно, чтобы магическое истощение перестало быть жизненно опасным для магварра.
Заменив накопители, главный лекарь королевской армии устало провел узкой ладонью по белым волосам, словно хотел пригладить и без того гладкую прическу, оставил магварра под присмотром помощников и отправился в соседнюю палатку – ужинать и отправлять донесение о счастливом спасении трибуна королю Джастису Эквиту.
После ужина элай Тейшериэль вернулся в палатку целителей, сделал вечерний обход и устроился дежурить у ложа трибуна. Теперь это был его главный пациент и главная забота.
Вечер и добрая половина ночи прошли спокойно. Трибун спал, погруженный в наведенный магией сон, Тей дремал в кресле рядом. А потом…
– Хрр!.. Арр!.. Спр-р-рава! Подныр-р-ривай! Снизу бей! Слушай ор-р-ружие! – магварр заметался, зарычал и захрипел, страшно вращая выпученными глазами и глядя куда-то в пространство.
Похоже, трибуну снился кошмар, в котором он продолжал сражаться с хунграми и отдавать приказы кому-то из своих легионеров.
Тей от неожиданности подпрыгнул в своем кресле, но тут же опомнился и бросился к пациенту, с которого во мгновение ока слетело сонное заклятие.
– Шерсть не перерубить! Коли! – продолжал кричать боевой маг. Лицо его налилось кровью, покраснело, на висках проступили капли пота.
– Ты бредишь, друг, – откидывая согревающий полог и удерживая рукой за плечо пытающегося сесть трибуна, пробормотал элай. – Сейчас, сейчас я тебе помогу. Ты снова уснешь. С чего бы тебе бредить? Не понимаю… Вроде горячки у тебя нет…
Магварр рывком отбросил руку целителя, сел, не замечая стекающих по его обнаженной коже капель целительного раствора, напитанного магией. Взгляд его стал осмысленным.
– Где я? – потребовал он ответа.
– О! Очнулся? Мы в палатке целителей. Ты был ранен, Виатор. Тебя не сразу нашли, так что ты потерял почти весь свой резерв, переохладился и…
– Кто нашел? Говори!
– Да орисса какая-то, – элай Тейшериэль небрежно пожал плечами: простые наемницы, к тому же, здоровые, его не интересовали совершенно.
– У нее мой клинок! И он ее слушается! – трибуну все же удалось заинтересовать целителя.
Тот, похоже, в живом оружии разбирался весьма неплохо.
– Твой клинок – и слушается какую-то наемницу-ориссу? – теперь настал черед элая Тейшериэля выпучивать глаза. – Как это возможно?
– Хотел бы я знать! Ты понимаешь, что я должен разыскать эту женщину как можно скорее?
– Не раньше, чем я выпущу тебя из своей палатки, Виатор! Ты серьезно пострадал! Твой резерв едва начал восполняться! Ложись обратно и не мешай мне спасать твою жизнь, за которую его величество объявил награду, получив которую, я смогу построить у себя на родине целый госпиталь!
