Учитывая, что я не спал больше двух суток, да ещё и потратил огромное количество энергии, моё состояние оставляло желать лучшего.
– Дядь Кирь, – сказал я, обращаясь к Скале, – я пойду и отдохну немного. Если что-то случится… будите сразу, не стесняйтесь. Ничего со мной от этого не будет.
– Хорошо, – кивнул Скала. – Отдыхай! Мы проследим, чтобы всё было в порядке.
Я поднялся наверх, в свою комнату, и рухнул на кровать. Перед тем, как уснуть, еще раз «просканировал» окрестности, проверяя, всё ли в порядке, нет ли угрозы. Убедившись, что вокруг всё спокойно, я отключился.
И проспал почти двое суток. Я просыпался через каждые восемь часов по таймеру, чтобы проверить состояние своего магического ядра, подпитывал его энергией, а затем снова погружался в сон. Всё это время, пока я спал, мои люди ходили на цыпочках, стараясь не шуметь. Кто-то заботливо ставил рядом стакан с водой. Я не открывал глаз, но подозревал, что это Настя заботилась обо мне.
Когда, наконец, я проснулся окончательно, то почувствовал себя совершенно другим человеком – бодрым, отдохнувшим, полным сил. Я сладко потянулся, разминая затёкшие мышцы, а затем, вскочив с кровати, подошёл к окну. На улице светило яркое солнце, а в саду, за окном, пели птицы.
Мир вокруг казался таким мирным и безмятежным, будто и не было никакой войны, никаких сражений. Я улыбнулся, с удовольствием вдыхая свежий утренний воздух, а затем пошёл умываться.
Спустившись вниз, я с удивлением увидел, что в имении царит идеальный порядок. Да, часть мебели была уничтожена, но все следы недавних боевых действий были тщательно убраны. Мои гвардейцы, под руководством Фредерика, умудрились не только навести порядок, но и восстановить большинство повреждений. Перед отъездом я успел исправить последствия только самых сильных разрушений, а те, что поменьше, трогать не стал. Сейчас всё вокруг блестело чистотой и порядком.
Я осмотрел стену, где ещё совсем недавно зияла огромная дыра от взорвавшейся гранаты. Теперь на этом месте красовался идеальный каменный узор. Я подошёл ближе и дотронулся до него пальцем. Камень был тёплым, словно живым, и я провёл по нему рукой. Память камня мне всё подсказала.
«Анастасия…» – подумал я, с улыбкой представляя, как она, не жалея сил, трудилась над восстановлением дома.
Когда мы, собравшись за столом в огромной столовой, принялись за завтрак, я, оглядывая почти пустое помещение, невольно заметил:
– Как-то тут просторненько, – заметил я.
– После твоей прошлой усадьбы, да? – Настя с улыбкой посмотрела на меня. – И в моём доме такого не было.
– Дед любил простор, – пояснил я, с наслаждением вдыхая аромат свежесваренного кофе. – Он большую часть времени проводил в походах и жил в палатках, поэтому для него все эти высокие своды и всё такое, как бы, особенно приятно.
– Да, – кивнула Настя, – я оценила архитектуру. Действительно, сделали со вкусом, но со своеобразным, таким солдатским. Всё очень просто и консервативно. Иванов, правда, пытался придать дому помпезности, но, судя по всему, вышло у него ещё хуже.
– И знаешь, почему? – спросил я, с улыбкой глядя на неё.
– Ну, конечно, знаю, – ответила она. – Потому что перестраивать что-то – это лишняя трата сил и денег. И обычно бесполезно. Если хочешь что-то строить, то строй изначально под себя.
– Умничка, – кивнул я, – понимаешь главное. Поэтому всю эту бутафорию, лепку Иванова, я предлагаю нахер содрать. Это дедовская память, пусть всё будет так, как он хотел.
