– Оттаскивай её быстрее, пока стражники нас не заметили! – ворчал грузный сиплый голос.
– Это не так уж и просто! Сам бы пошевелился, Крэм! – возмущался визгливый и хриплый голос.
– Да что ты там семенишь! Она же нетяжёлая!
– Нетяжёлая… Но с ней нужно аккуратно… Она же дочь Орхидеи!
– Дубина ты! Скоро мы будем правителями Али́фии! Давай лучше я сам!
Спрятавшись за кусты, я смотрела на двух мужчин, которые неуклюже несли какую-то девушку, завёрнутую в холщовое грубое полотно. Девушка выглядела очень хрупко и невинно; её кожа была необыкновенно бледная, как самый чистый и первый снег, а волосы были цвета солнечных лучей. На вид ей было лет двенадцать, она была ещё совсем ребёнком, но чувствовала я что-то необыкновенное в ней. Я решила пока что не действовать, а послушать продолжение разговора этих двух мужчин.
– Крэм, а как мы получим бессмертие? – говорил маленький, худощавый мужичок. Внешность его была отвратительной.
– Тише! Никто не должен слышать нас! – испуганно говорил второй. Он был похож на огромный шкаф: такой же неуклюжий, неповоротливый, с деревянным выражение лица. – Как думаешь, растения нас могут услышать? Ведь они тоже живые.
– Я не знаю, Крэм. Меня больше волнует, как мы будем получать то, ради чего совершаем это великое преступление против всего народа Алифии.
– Только представь, Херсон, чего мы сможем достичь с бессмертием! Всё будет принадлежать нам!
– Так что нам нужно сделать для этого, Крэм?
– Сначала нам нужно укрыться где-то, чтобы нас никто не смог увидеть и услышать. Для получения бессмертия эта малышка должна отдать свою невинность и кровь любому другому человеку.
– А что будет потом с ней? Она такая же будет бессмертная?
– Нет, конечно! Она начнёт стареть так же, как и обычные люди и когда-нибудь уйдёт из этого мира, а её судьбу продолжит тот, кому она подарила свой цветок.
– Цветок?
– Цветок Жизни. Свою невинность.
Я ужаснулась услышанному и решилась выбить эту девочку из рук мерзких мужиков. Проследовав за ними, я увидела на месте их привала котелок, над которым дымился голубоватый пар. Мужики положили девушку и укрыли её плащом. Громила начал натачивать ножик. Нужно было срочно что-то предпринять, поэтому я быстро среагировала и запустила камень в ближайшие кусты. Мужики, естественно, отвлеклись и испуганно заинтересовались шорохом, издаваемым из кустов.
– Херсон, иди, проверь, что там!
– Сам иди да проверь!
– Я ещё не выжил из ума! А вдруг там страж…
– Пошли! Вместе проверим! Я отвлеку его, а ты оглушишь.
Когда мужики ушли, я быстро взяла девушку на руки и унесла её к своему перевалу. Страха, что нас могут обнаружить, не было, потому что я была экипирована, и меня легко можно было спутать со стражником Заповедного леса, хотя, на самом деле, я не знала, как они выглядят. Я положила девушку на свой спальный мешок и накрыла своим плащом. Затем я развела костёр и, усевшись рядом с ней, начала разглядывать её. Кожа действительно была мраморно-белая, а волосы на свету переливались, будто самым чистым золотом. Заострённый маленький носик отлично сочетался с остальными чертами лица и заострёнными эльфийскими ушками. Она выглядела очень мило и невинно, словно маленький ребёнок, который ещё не успел познать всю жестокость реального мира. Она и была маленькой: хрупкое стройное тельце, нежная кожа, милое личико… А ещё на её густых чёрных ресницах красовалась золотая пыльца. Откуда же эта чудная девочка… Когда подул лёгкий ветер, её волосы откинулись назад, и я увидела на её лбу какой- то яркий знак, похожий на цветок орхидеи; он переливался голубовато-зелёным светом, а посреди горел алым огоньком. Эта девушка точно не от мира сего! Я хотела вернуться к обелиску цветка Орхидеи, но побоялась оставить девушку одну. Чтобы скоротать время, я решила наточить походный нож. Через пару минут на меня смотрели большие любопытные глаза, причём один глаз был ярко-зелёного оттенка, а другой небесно-голубого.
