А я, знаете, что? Я, вот, как-то сразу догадался. И не испугался ни сколечки, а пошёл, взял тот листик, ну, где маму стёр, и снова её нарисовал. И слышу в кухне: «Вот раззява! Ну, надо же?! Маленький, подожди ещё немножко: я быстренько пол подотру и супика тебе налью!»
Ой! Я, знаете, как обрадовался?! Только я ничего маме не сказал, а пошёл к ней на кухню и говорю: «Мамочка, ты знаешь, я тебя так люблю! Не ходи больше на работу сегодня, пожалуйста!»
А она всё равно пошла.
Я тогда рисовать стал и стирать. Так интересно, знаете?! Я телевизор нарисовал – его же, чего там, рисовать! И стирать начал. И так здорово! Я, так, сверху стирал, и он сверху вниз, так, пропадал…
Только не насовсем – потом я его снова нарисовал… Ой! Знаете, что? … Я устал чего-то!.. Я погулять хочу. Можно, я вам завтра дальше расскажу, ладно?
– Ой! Мурзик, не мешай! Ну, пожалуйста!.. Ну иди… иди… Я, знаете, что? Я вчера вам вот про что забыл рассказать. Я же потом ещё Мурзика стёр… только не насовсем… Он сим-пан-тин-ченый, мама говорит. Нет, правда, он хороший, только сильно царапается. Я тогда, знаете, что? Я написал: «Мурзик хороший, ласковый, но сильно царапается», а потом взял и про «царапается» стёр. И так здорово! Ну, иди, иди ко мне, я тебе за ушком почешу!..
Ой, самое же интересное! Я же ещё тапочки стёр, а потом, знаете, я чего-то устал и книжку решил почитать, а про тапочки забыл…
Потом я ещё немножко просто так порисовал и поподписывал, и мама пришла. Я тогда резинку в блокнот спрятал… Знаете, у меня такой есть блокнот, с кармашками!.. Мы с мамой поужинали, и я играть пошёл, а к маме тётя Риммочка пришла. Она над нами живёт, только у них с дядей Вовой одна комната и соседи. И тётя Риммочка у себя не курит, а у нас курит, и с мамой они очень долго на кухне разговаривают, потому что они подружки.
А дядя Вова, зато, моряк, он мне жевачек… знаете сколько привозил?! И он всё время в этой… ну… в этом… как его?.. ну, вы поняли, в общем.
А я сначала просто так играл, а потом опять стирать начал. Я сначала просто так стирал разное там, ну, только маленькое, чтоб мама не сердилась… Только вы не думайте, я стирал, а потом снова писал… А потом, знаете что?.. Только вы не расскажете? Правда? Я это… я тётю Римочку стёр… ну, только не её саму, а знаете, что? Я написал: «Тётя Риммочка курит» и «курит» – стёр… Ой, смехотура! Она, значит, маме говорит на кухне:
– Мне Вова потрясающие сигареты привёз! Я их до сегодня ещё не пробовала.
Чего-то они потом пошептались, пошуршали чем-то… «Фирма!» – говорят, – «Фирма!» А потом она вдруг как закашляет. «Ой!» – говорит, – «Какое говно!» Вот честное слово!
А что?! Мы с мальчишками в школе тоже так говорим… Только вы не говорите никому. Ладно?
…А мама ей чего-то строго там зашептала, только я не расслышал…
Ну, ладно!.. Я погулять хочу снова… только вы не обижайтесь – я завтра вам, правда, дальше расскажу, ладно?
Нет. Сегодня расскажу… Только, вот, мне нужно… ну, вы понимаете, куда?
Я сейчас…
Вы ждёте? Сейчас, я пирожок возьму, ладно? Ох! Что-то мне сегодня расхотелось рассказывать… Ладно, я не буду? Нет, ладно, буду… вы подождите немножко, я сейчас за пирожком… Сейчас, попью, ладно?
Попил.
Вы знаете, мне чего-то… стыдно… Ну, про то, что я вам рассказывал… Ну, про то, что тётя Риммочка, там, маме говорила… Вы не рассказывайте никому, ладно? Правда, не надо…
Вот…
