– Отлично, клади их в карман и немедля за мной, нам пора, – ответил Таддео, осторожно открывая входную дверь.
– С вами не соскучишься, одно дело омерзительнее другого, – пробормотал озадаченный слуга и припустил за уходящим господином.
Осмотревшись, Таддео и Джузеппе начали двигаться в противоположную сторону от аптеки. Впереди их ждала улица, полная людей. Через десяток шагов они оказались среди прохожих, следующих по своим делам. Джузеппе шёл рядом с Таддео, постоянно озираясь и ожидая беды. Он оборачивался на каждый громкий шум, будь то громкий разговор, визг уличных торговцев или грохот повозки. Таддео схватил его за локоть и затащил в грязную, пахнувшую испражнениями подворотню. Осмотревшись, он тихо заявил:
– Не смотри по сторонам и не вызывай к себе интереса. Возьми себя в руки. Жаль, что ты до сих пор не прочёл сочинение Джованни Делла Каза «О нравах». Сегодня же приступай. В нём ты найдёшь ответы не только о том, как себя вести в приличном обществе, но и как вести себя после преступления. Поведение благородного человека всегда должно быть единым. И до убийства, и после него.
– Никогда бы не подумал, что в этом деле важны правильные нравы. Я не благородный человек, мне далеко до вас. Я вообще в своей жизни убил первого человека, когда защищал своего умершего хозяина Орсино ди Савельи. А с вами что ни день, то новый труп. Что ни день, так новый способ лишения жизни какого-то несчастного, – несколько опасливо прошептал Джузеппе.
Видимо, он очень желал высказать своё неудовольствие, но страх перед Таддео удерживал его от излишних и продолжительных речей.
– Прекрати озираться и вести себя как побитая собака. Будь смелым, и удача придёт к тебе. Но если ты не изменишь своё сознание, то с тобой будет как с перезрелым персиком. Внешняя кожа вроде бы бархатная, а внутри одна гниль. Наступает время, и внутренняя гниль убивает бархатную кожу. Я не определяю, как и сколько жить человеку. Я устраняю препятствия на своём пути к достижению цели. У людей, подобных этому странному карлику, уже давно нет души. Им кажется, что они сами управляют своими поступками, но это не так. Их души принадлежат Люциферу с того момента, когда они начали баловаться грехами сверх меры. А когда он наигрался, то передал их мне для наказания, – ответил Таддео и строго посмотрел на слугу.
– Введите меня в иллюзию, верните моему мозгу спокойствие, и мне будет легче. Вам это ничего не стоит, – попросил слуга.
– Нет, ты сам должен научиться управлять собой. Иначе твоя человеческая ценность ничтожна, – ответил Таддео.
– Я готов идти дальше, страх оставил меня, – заявил Джузеппе, несколько успокоившись.
Они молча продолжили путь по одной из улиц Рима, размеренно шагая по мостовой и не обращая внимания на зазывание торговцев и улыбки проституток.
– Куда мы идём, синьор? – уточнил Джузеппе, несколько успокоившись.
– Мы следуем в таверну. Но будь осторожен, сейчас нам предстоит испытание, – заявил Таддео, бросив взгляд на шестерых крепких доминиканцев, спешащих им навстречу.
Монахи были одеты в добротные белые туники и чёрные накидки с капюшонами. Кожаные пояса, белые чулки и чёрные башмаки сообщали об их привилегированном положении в римской церкви. Святые отцы двигались упругим шагом людей, закалённых в трудностях, походкой воинов. Плечи были расправлены, слегка подались вперёд, как у солдат, приготовившихся к предстоящей схватке. Судя по выпуклостям на боках туник, под одеждой у них имелось и оружие. Эти монахи были явно непохожи на обычных отцов, проводящих время в нескончаемых молитвах и страданиях о душе.
