Крисп, как уже догадался читатель, был тем, кто спас трибуна от неминуемой гибели. Укрывшись за ветвями ели, которая склонившись, росла прямо у воды, юноша, прицелившись, спустил тетиву своего лука. Варвары, всецело занятые Марцеллом, отвлекшего на себя их внимание, упустили мальчика, находившегося чуть поодаль от места схватки. События разворачивались мгновенно, и те, кто не успевал за ними, падал раненым либо мертвым. Прыжок Марцелла с лошади помог Криспу в наступающих сумерках прицелиться и поразить варвара, исключив риск попадания в трибуна. Только после вмешательства Криспа, варвары заметили его, и один из них бросился к нему, но пал сраженный в плечо стрелой мальчика. Теперь на этом участке осталось двое против двоих. Два озверевших, огромного роста косматых германца, верхом на конях против трибуна без лошади с одним кинжалом в руке и мальчика, вооруженного луком.
Тем временем, на других участках битвы дела римлян были не столь успешны. Под натиском превосходящего соперника ряды легионеров быстро редели. Один из варваров, с яростью и ожесточением сражавшийся с римлянами, выделялся своим огромным ростом и ужасным шрамом на лице вместо одного глаза. Пока трибун и юный Крисп отважно бились, остальные из отряда римлян, один за другим, падали под ударами врага, при этом унося с собой, как минимум двоих – троих варваров, не считая раненых. Из троих, отдельно бьющихся римлян, двое, получившие множество ранений, были добиты одноглазым, а последний пал под ударами сразу трех мечей. Из семерых сражающихся римлян, в живых оставалось только четверо, двое были уже мертвы, а третий, раненный в плечо дротиком и сражавшийся пешим, был убит многочисленными ударами варваров, залитый кровью с головы до пят. Варвары потеряли на этом участке пятерых, но перевес был огромен, и вскоре, несмотря на отчаянное сопротивление римлян, бой постепенно превращался в избиение малочисленного и очень поредевшего отряда Марцелла.
Добив троих римлян, одноглазый, окинув единственным глазом место сражения, будто ища кого-то, наконец, обратил внимание на трибуна и Криспа. Его взгляд задержался на юноше, которого он с трудом разглядел в опустившейся на лощину темноте. Одноглазый великан громко что-то прокричал на своем языке товарищам, затем с двумя варварами бросился в сторону, где сражались Марцелл и Крисп. Остальные, полностью окружив остатки отряда, добивали оставшихся в живых римлян.
Крисп, одну за другой, спустил две стрелы, но варвары уже заметившие его, предусмотрительно прикрылись щитами. Стрелы попали в щиты, не причинив вреда германцам. Воспользовавшись этим маневром, трибун бросился к ближайшему сопернику и, вонзив свой клинок в его бедро, резким движением стащил врага с лошади. Варвар, издав проклятья на своем языке, падая, успел нанести ответный удар своим мечом по голове Марцелла. Все произошло быстро, в течение нескольких секунд. Положение падающего раненого всадника не позволило последнему быть точным, поэтому удар, обрушившийся на шлем трибуна, оказался не смертельным. Меч опустился не острием, а боковой стороной, расплющив шлем, оружие соскользнуло на плечо Марцелла. Римлянин, оглушенный ударом, вместе со своим противником рухнул в воду. От тяжелого падения и страшной боли кровоточащей раны, тянувшейся от бедра до колена, варвар с трудом привстал на одно колено и, опираясь на свой меч, попытался подняться, но с громким криком вновь рухнул в воду. Марцелл, получивший сильнейший удар по голове, некоторое время также находился в ручье, но ледяная вода быстро оказала свое отрезвляющее воздействие и привела в чувство трибуна. Марцелл ощущал гул в ушах, раскалывающуюся головную боль, а также сильную боль в плече, из-за которой он не чувствовал своей левой руки и не мог ее пошевелить. Вода и кровь застилали его глаза, и помутневшее от удара зрение с трудом позволяло разглядеть, происходящее вокруг.
