Марьянчик вернулся к супу с булкой, а я глотнул настойки и задумался. Задумался о своём, а не о похмельных рассуждениях толстяка. Его рассуждения мне были понятны и неинтересны. Кроме того, я ощущал, что он и сам не верит в то, что говорит. Раньше, возможно, верил. А теперь, должно быть, догадывался, что только власть над самим собой имеет значение. Видимо, от этих внутренних противоречий он и не любил себя.
Некоторое время мы молчали. Доев суп, Марьянчик отодвинул тарелку и налил себе ещё одну.
– Что это у вас за суп такой интересный был?
– Крабы в сливках.
– Понятно. Вы ещё обещали предложить вариант, как нам рыбку приготовить.
– Ах, точно, ты хотел щуку со вкусом озёрного тухлячка.
Я покачал головой:
– Ну почему тухлячка. Щуку я бы зажарил, а окуня можно как-то и
по-другому.
– Тогда не ломай голову. Сделаем просто. Щуку пусть в кляре обжарят, деревенский вариант, а окуня на мангале в фольге. Перед этим надо лёгкий маринад сделать на оливковом масле. Добавить туда немного лимона, соевого соуса и специй. А кушать можно с чесночным соусом.
– Звучит неплохо, чёрт побери. Предлагаю приготовить к обеду.
– Полчаса готовки. Окуня я сам запеку.
Я показал большой палец.
– А насчёт Македонского… Я думаю, что он сделал, что мог и даже больше. Потому он и Великий!
– Только вот надо было ему продумать получше момент своей смерти. Оставил бы дельного наследника и всё могло бы пойти по-другому.
Марьянчик покачал головой:
– Наследник бы его и прикончил при первом удобном случае. Это большая проблема тех времён, да и любых времён. Власть передать сложно даже чисто технически. А уж как человеку не хочется отдавать власть и даже думать об этом…
Я пожал плечами и глотнув настойки, бросил:
– Он, похоже, забыл, что смерть караулит каждого из нас.
На лестнице послышались шаги.
– Ну вот и наше чудо пробудилось, – громко произнёс Марьянчик и уставился в сторону лестницы. В его тоне была издёвка, но при этом я заметил некоторую теплоту, исходящую от Марьянчика, когда речь зашла о Венедикте. К нашему общему удивлению, на лестнице появился другой персонаж. По всей видимости, это был четвёртый гость. Это был молодой бледный парень с миловидными чертами лица и густыми, но коротко стриженными волосами. Его бледность была настоящей, с зеленоватым оттенком, а не белёсая, как у Венедикта. Вот его бы я точно назвал чудом только за то, как он разоделся: на нём был очень длинный пиджак из бежевой ткани, сплошь покрытый рисунками цветов, вышитых золотой нитью. Штаны были того же цвета и тоже в узорах. А на ногах красовались золотистые тапки с загнутыми носами.
– Да у нас тут Махараджа! – проронил я и посмотрел на своего собеседника.
– Это что-то новенькое. Раньше обычно в тряпку заматывался,
– проскрипел Марьянчик, потирая гладко выбритый подбородок. Его всё ещё похмельное лицо выражало растерянность и недовольство одновременно.
Обладатель броского наряда подошёл к столу и посмотрев поочерёдно нам с Марьянчиком в глаза, поклонился. Я ответил кивком, а вот Марьянчик скривил лицо и недовольно процедил:
– Чего это мы так вырядились, ваше высочество?
Гость сначала представился и лишь потом ответил на вопрос:
– Моё русское имя – Евгений. Сегодня важный день. Я увидел, что наша вселенная перешла на новый уровень бытия. Несколько дней я медитировал на эту тему и буквально полчаса назад узрел, как переродилась наша вселенная.
