Вэл. Ну люди в барах, там, где я работаю… Но с этим покончено. Завязал я с этим делом.
Лейди. Так вы что же – артист?
Вэл. Пою и играю на гитаре.
Лейди. Да? (Надевает куртку, словно примеривая.) И вправду теплая.
Вэл. Это от тепла тела.
Лейди. Горячая у вас, наверное, кровь.
Вэл. Верно.
Лейди. Ну и что, скажите на милость, вы у нас ищете?
Вэл. Работу.
Лейди. Хлыщи вроде вас не работают.
Вэл. Что значит «хлыщи вроде меня»?
Лейди. Те, что на гитаре играют и треплются, какие они теплокровные.
Вэл. Но это правда. У меня температура всегда на пару градусов выше нормальной, как у собаки. Для меня она в самый раз, как и для собаки, это верно.
Лейди. Ха!
Вэл. Не верите?
Лейди. Мне нет причины вам не верить, и что с того?
Вэл. Да так, ничего…
Лейди вдруг тихонько смеется. Лицо Вэла медленно расплывается в теплой улыбке.
Лейди. Необычный вы человек, это уж точно! Как вы тут оказались?
Вэл. Проезжал здесь вчера вечером, и распредвал у меня забарахлил, вот и застрял. Пошел к окружной тюрьме, чтобы поспать и от дождя укрыться. Миссис Талботт разрешила переночевать на койке в камере для задержанных и сказала, что, если я дождусь вашего возвращения, вы, возможно, дадите мне работу помощника в магазине, у вас же муж болеет.
Лейди. Ага… Ну это она ошиблась… Если и возьму помощника, то из местных, не могу же я нанять нездешнего… в куртке из змеиной кожи и с гитарой… у которого температура, как у собаки! (Запрокидывает голову и смеется мягким смехом, начинает снимать куртку.)
Вэл. Оставьте.
Лейди. Нет, сейчас мне пора идти, да и вам тоже…
Вэл. А мне некуда идти.
Лейди. Ну у всех свои заботы, и у вас тоже.
Вэл. Вы какой национальности?
Лейди. Что это вы спрашиваете?
Вэл. Похоже, вы иностранка.
Лейди. Я дочь итальяшки-бутлегера, которого сожгли здесь, в его же саду! Забирайте куртку…
Вэл. Как вы своего отца назвали?
Лейди. А что?
Вэл. «Итальяшка-бутлегер»?
Лейди. Его сожгли живьем в собственном саду! И что с того? Тут эту историю все знают.
Джейб стучит в пол.
Мне надо идти, меня зовут.
Она выключает свет над прилавком, и в этот момент Вэл принимается тихонько напевать «Райские травы», подыгрывая себе на гитаре. Внезапно умолкает и выпаливает:
Вэл. Я в электрике разбираюсь.
Лейди жалостливо смотрит на него.
Могу любую работу на подхвате выполнять. Лейди, мне сегодня стукнуло тридцать, и с прежней жизнью я завязал. (Пауза. Вдали лают собаки.) Жил в распутстве, но сам я не распутник. А все из-за нее. (Приподнимает гитару.) Моя спутница жизни! Смывает с меня грязь, словно водой, если что-то ко мне пристанет… (Тихонько наигрывает, загадочно улыбаясь.)
Лейди. А что там на ней за надписи?
Вэл. Автографы музыкантов, с которыми я пересекаюсь то тут, то там.
Лейди. Можно посмотреть?
Вэл. Включите свет, вон там, у себя над головой.
Она включает над прилавком лампочку под зеленым абажуром. Вэл нежно, как ребенка, протягивает вперед гитару. Голос у него проникновенный и нежный.
Видите вот это имя? Ледбелли?
Лейди. Ледбелли?
Вэл. Величайший из людей, игравших на двенадцатиструнной гитаре! Играл так, что разжалобил сердце губернатора Техаса, и тот выпустил его из тюрьмы… А вот это видите? Оливер, Кинг Оливер? Его имя бессмертно, Лейди. Величайший трубач со времен Архангела Гавриила…
Лейди. А это что за имя?
Вэл. Вот это? Оно тоже бессмертно. Имя Бесси Смит сияет среди звезд! Ее убил Джим Кроу, Джим Кроу вместе с Джоном Ячменное Зерно ее убили, но это совсем другая история… А вот это имя видите? И оно бессмертно!
