– Нет! Всё должно выглядеть естественно, встретишь как обычно на кордоне, когда ученики тревогу поднимут. Волшебники не должны догадаться, что мы тоже знали о способностях парня.
– У меня ученицы, – автоматически поправил колдун и сильно почесал бороду. Волосы заскребли по микрофону мобильника.
– Что?
– Не важно. Думаю, надо всё же перехватить до кордона. Волшебники наверняка пошлют за ними лучших спецов. А они умеют уговаривать. Вот когда я сбежал, чуть не уговорили. Ему же страшно, он же просто мальчик.
– Ты хочешь завалить нашу агентурную сеть? – собеседник сильно повысил голос и колдун морщась, убрал телефон подальше от уха. – Мне сказали, что эту операцию готовили несколько лет, с момента как стало известно о потенциальной возможности появления уникального Умельца. Возможно, за мальчиком наблюдали с самого рождения. Пожалуйста, действуй по плану.
– Хорошо Макс, я буду действовать по плану, – ответил колдун и отключил связь.
Он сунул трубку в карман и легко выскочил в окно. Тоже пойду смотреть, как Соня рыбу ловит, подумал он. Если ничего нельзя сделать. Если в борьбе департаментов за политическое влияние дети становятся разменной монетой, будем смотреть, как ловят рыбу.
Когда уже улеглись и Толик всё никак не мог заснуть, ворочался да на звёзды смотрел, Николаич спросил:
– Окунев, ты помнишь, мы в магазин по дороге зашли?
– Когда ты котелок купил? Помню.
– Так вот там продавец был – волшебник.
Окунь повернулся, пытаясь в свете затухающего костра разглядеть лицо Николаича.
– Да как ты узнал-то?
– А я их чую, – засмеялся невесело Николаич. – Когда после ранения в госпитале лежал, там их много было, я понял, что могу их от обычных людей отличать.
– Это потому, что у тебя в голову ранение было, – влез в разговор Бобров. – Я читал, так бывает – если мозг у человека задет, он или дураком станет, или новые способности в себе открывает. Языки иностранные выучивает легко или там погоду предсказывает. Если не помрёт, конечно…
– У кого-то здесь мозг точно задет, – негромко сказал Толик. – Николаич, а ты почему сам в волшебники не пошёл? Мне отец говорил, что после армии легко к ним устроиться.
Николаич помолчал. Он вспомнил, как в конце войны, когда магия уже понемногу действовала, волшебники заклинаниями бесстрашия и героизма гнали в бой его батальон. Хорошая получилась атака, вот правда на противника заклинания тоже подействовали.
– Как тебе сказать… вот, что, по-твоему, общего, между колдунами и волшебниками?
– Ничего общего, – опять подал голос Костик. – Волшебники среди людей трутся, вынюхивают, кто чем дышит, себя не выдают поначалу, а потом – опаньки! Вот печать – пройдёмте с нами. А колдунов никто никогда не видел. Известно только, что если кто против них пойдёт – всё, капец ему… – Я знаю, – перебил Окунь Боброва. – И тех и других все одинаково боятся.
– Точно! – воскликнул Николаич. – А я не люблю, когда меня боятся.
– Почему? – изумлённо спросил Костян.
– Не знаю. Наверное, потому, что в голову раненый.
Лизе было очень страшно. Сначала она надерзила взрослым, когда рассказывала про побег Толика, а теперь её поймали на очень серьёзном нарушении. После таких нарушений, дети, бывало, навсегда пропадали из интерната и больше про них никто не слышал.
– Скажи правду, – настаивал директор. – Зачем ты котёнка подобрала?
– Не знаю… я не знаю. Я, правда, не знаю! – Лиза удивлённо смотрела на успевшего обсохнуть котёнка, который тёрся об её ноги. Она попалась им в коридоре, когда несла его спрятать в подвале. Там бы он жил, а она приносила бы ему покушать и гладила по шёрстке. Такой вот был план. А теперь её застукали, хоть и не на месте преступления, но зато с уликами от которых не отвертишься. «Улики» жалобно пищали, просились на руки.
