Повзрослев, я понял одно: меня пытались спасти близкие, а я не хотел сам себе помогать. И когда у меня появился сын, я осознал абсолютную роль и ответственность перед Вселенной.
Теперь я делаю все ради завтрашнего дня, но завтра так и не наступило.
Всю дорогу до Рублевского шоссе мы ехали и слушали медленную классическую музыку, а затем водитель остановился возле огромной хибары.
– Андрей, мы приехали, – сообщил он мне, хотя мы не были знакомы.
Я вышел и прошел мимо охраны, и меня встречал Ален Дюри в черном костюме. Зачем он так сильно косит под Бегбедера? Сколько же всего было известных и крутых французских ребят? Да тысячи.
Мы пожали руки и прошли в дом. Он указал мне пройти в столовую комнату, что я и сделал.
За огромным, накрытым едой и вином столом сидели: Серж, Анна, Лиза и какой-то бородатый мужик со шрамом на щеке, который был похож на ожог.
Мы все поздоровались друг с другом, а помеченный шрамом хиппи представился Никитой. Я присел рядом с Анной, и Мун оказалась напротив меня.
Перед встречей с любым мужиком, женщины готовятся. Все эти наряды, шпаклевка на лицо, духи. Все это для определенного случая. Они сами знают, что хотят от этого парня. После первого впечатления женщины решают, что делать с мужчиной: провести с ним ночь, крутить его на всякие полезные и ненужные вещи, а затем проводить с ним ночи и дни, быть любимой и любить его или в конечном итоге послать на хер. Вот в чем беда, у женщин кругом ходят мысли мечтаний, переворачивая все, а потом, извините, ожидания не совпадают с действительностью, и от этого начинается траханье мозгов.
Прислуга подавала тарелки и горячее, а я первым делом попросил вина, и в ту же секунду в мой бокал прислуга налила красного напитка. Шикарное обслуживание.
– Итак, – заговорил Ален Дюри, – мы собрались здесь, чтобы почтить память Евгения Градского, – он говорил с акцентом. Чертов лягушатник.
– Да, – ответил Серж.
И мы все молча выпили по глотку.
Затем разговор зашел о моей дальнейшей работе.
– Все необходимые материалы Евгения будут у вас завтра. Вам их привезут, – сообщил Серж, обращаясь ко мне.
– Хорошо.
Мы долго разговаривали о смерти Евгения, и тут Никита сообщил, что, возможно, эта была кража.
Сразу начались резкие споры со всех сторон, а я лишь наблюдал за происходящим.
– А вы, собственно, кто? – спросил я Никиту.
– Он наш вдохновитель, – ответила Анна.
– А за это платят? – спросил я.
– Мне не нужны деньги, – ответил Никита.
Я кивнул и вышел покурить в беседку.
Ко мне присоединилась Анна.
– Кто этот мужчина? – спросил я ее.
– Это Никита, он мне и Лизе вместо отца.
– Видимо, у вас было трудное детство.
– И не говори.
Мы долго разговаривали о людях, которые не могут скрывать свою страсть, из каких-то побуждений я поцеловал ее.
– А ужин мне начинает нравиться, – сказал я, но она не отреагировала на это, словно так и должно было произойти.
Как там писал Генри Миллер: «Такая минутная, пусть даже мимолетная любовь не оставляет, уходя, чувство утраты. Хотя она есть – что хорошо известно любому влюбленному! – утраченное чувство, которое вызывал у нас другой человек. Каким унылым и скучным кажется ему тот роковой день или ночь, когда он неожиданно открывает, что вся эта блядская одержимость прошла и что он вновь обнулен и исцелен от той великой любви, которую переименует в безумие. И именно это чувство облегчения настоящее открытие, оно может породить в человеке веру в то, что он наконец-таки обрел свободу. Но какой ценой! Вновь оказаться во власти здравого смысла».
