Маша разбудила меня с первыми петухами, намекнула, что на улице неожиданно начался дождь, и, что через пару часов мы выдвигаемся, а потом…
Произошло странное событие, после которого я понял, что с этими дурными близняшками я не хочу иметь ничего общего. После моего посещения уборной эти две курицы сторожили меня возле дверей и одновременно поинтересовались…
– Реликвия вышла? – в их глазах читался неописуемый интерес. – А, Костя?
Понимая, что нехер им знать о том, что он просто переварился, я ответил:
– Еще вчера. Но хрена с два вы его получите. Припрятал, девочки.
Глядя на их изумленные лица, предложил им сходит в туалет и проверить. А уже потом просто не отреагировал на оскорбления в свой адрес, потому что вышла мама и позвала завтракать.
Утро выдалось печальным по меркам блондинки, потому что она очень не любила дождь. А вот как по мне… все было иначе! Прожив шесть лет в пустыне, я не мог не нарадоваться теплым каплям, бьющим по лицу. Да и в целом… Мне нравилось, что в этом доме постоянно есть вода. Ведь учитывая обстоятельства, в которых я жил, фляга с водой была неописуемой роскошью. А я… последнее время пил сок тростника. То есть сладкую жижу, после которой постоянно крутило живот.
От дома до дороги, по которой должен был пройти караван, было рукой подать. В оговоренное время, минута в минуту, на небольшом поле появилась телега. Ну, как телега? По моим меркам это был целый грузовик, запряженный лошадьми. С метровыми стенками относительно «днища», выполненного из стали. Ну, либо нечто похожего на металл.
«Телега» была забита доверху. А сам товар в ней был прикрыт плотной тканью.
Роль охранников выполняли солдаты в причудливых зеленых плащах и с недовольными минами. А перед ними, как и перед конями, шло трое парней, одетых в какие-то обноски.
– Надо увязаться прямо за ними, – сказала Маша, накидывая на плечо небольшой рюкзачок. – Еду я взяла, так что, если мы все успеем, и мало ли, у тебя что-то колыхнется в твоей голове от места, куда мы пойдём… мы должны поспеть на обратный воз. И тогда точно, это небольшое путешествие будет коротким и безопасным.
В момент, когда она это сказала, один из солдат вышел вперед, равняясь с нами. Я-то решил, что он к нам хочет обратиться, но я ошибся.
Солдат ускорился и со всей дури, влепил юноше около лошади сапогом по заднице, приговаривая:
– Че ты, скотина, медлишь, а ну, веди повозки правее!
Учитывая, все обстоятельства я… удивился. По живому человеку, просто так?!
– Это… – замялся я, поворачиваясь к блондинке, – Что было? На кой-хрен он его пнул? Он же, ну… ничего не сделал.
– Он просто нищий, – пожала плечами Маша. – А что не так?
– А с какого-такого фига солдафон бьет кого хочет? – я искренне не мог понять случившегося. И такой неописуемой наглости.
– Костя, – нахмурилась Маша. – Ты блин словно первый день живешь… У нас так мир построен как бы. Тут, на первом контуре постоянно всякая дурь происходит. А учитывая, как здесь живут обнищавшие рода, простым «смертным» вообще несладко приходится.
– Охренеть, – протянул я. – То есть, большая часть контура – слабые и безденежные рода, а остальные это…?
– Остальные еще беднее даже самого бедного аристократа. Они используются как дешевая рабская сила, в целом… так оно всю жизнь и было. Чему тут удивляться? Надо солдату отдать должное, что вообще не пристрелил его за провинность.
М-да. Этот мир не перестает меня удивлять.
