Прошла неделя, другая, и вот Бравлин оказался на севере, там, где вздымаются Заиндевелые горы и вечно лежит снег. Остановился он на ночлег в темном сосновом бору, развел огонь и, кутаясь в медвежью шкуру, решил побаловать себя скромным ужином. Половинка кролика, высохший кусочек сыра и корка хлеба – вот все, что у него осталось.
– Если так продолжится, – невесело подытожил Бравлин, дожевывая последний кусок крольчатины, – я останусь в этих треклятых снегах голодной уставшей сосулькой. Счастливая старость, нечего сказать.
Вдруг слышит орк чутким ухом – голоса за ближайшей сосной. Недобрые такие голоса, заговорщические.
– Эй, выходите! – крикнул он. – Я вас слышу.
Вышли из леса трое. Один точно был из Гномгарда, кряжистый, коротконогий, с покрытой инеем бородой до пояса и тяжелой секирой в руках. Второй был снорком с подрезанными на эльфийский манер ушами и двумя кривыми саблями за поясом. Третьим был человек, среднего роста, с крысиным лицом, колючими глазами и шипастой палицей в правой, единственной, руке.
Бравлин понялся на ноги, отряхнулся от снега, взял в руки топор и спросил, недобро глядя на незнакомцев:
– И кто же вы будете, трое из леса?
Человек вышел вперед и ответил:
– Перед тобой, орк, славные рыцари из ордена Серого Волка.
Про этот орден (а точнее – давно уже не орден, а просто банду разбойников) Бравлин слышал, и слышал недоброе. Со всего света стекались на север Дормора наемники, разбойники и всякое отребье, принимали клятву Серого Волка, охотились на ледяных великанов и прочую нечисть, а порою грабили и убивали заплутавших на севере путников. Понял орк, что драки не миновать и приготовился к битве.
– А, так вы из тех, – усмехнулся он, – которым даже в родных краях не нашлось порядочной работы? Слышал-слышал о вас, бегаете тут, пальцы отмораживаете.
Сказал он так, а про себя подумал: «А ведь и мне в родных краях порядочной работы не нашлось».
– Осторожнее, старик, – огрызнулся на орка снорк, – а не то…
– А не то – что, мальчик? – Бравлин скинул с плеч медвежью шкуру и перехватил топор поудобнее. – Я много зим пережил и много угроз слышал. Ты думаешь, что я вас троих испугаюсь? Нет, уж если я умру, то умру, согретый хорошей дракой, а не замерзший и умирающий от голода.
– Ты сам напросился, орк, – проворчал гном, и трое бандитов бросились в атаку.
Битва была жаркой, хотя и недолгой. Разбойники оказались хорошими бойцами, но старый Бравлин раскидал их в разные стороны, а его топор сделал все остальное. Но только орк подумал, что все закончилось, послышался топот огромных ног, и гигантская тень накрыла поле боя.
– Идти долго! – прогудел в вышине сосен чей-то голос. – Идти охотиться! Добыча мертва!
Перед орком стоял ледяной великан. Ноги его были как колонны, руки походили на стволы вековых дубов, головы не было видно, лишь сверкали, как звезды, холодные синие глаза.
– Прости, что испортил тебе охоту, – говорит ему Бравлин, а сам думает, как побыстрее сбежать от такого чудовища. – Мне пришлось защищаться.
Глаза-звезды стали ближе, великан наклонил голову, и орка обдало его ледяным дыханием.
– Добыча убила братьев! – великан оскалил острые, величиной с три кулака, зубы. – Старый орк отомстил за братьев! Гвоорх должен орку. Гвоорх присмотрит за орком.
– Будешь всюду ходить за мной? – Бравлин не смог сдержать улыбки.
– Камни мои братья, – прогудел Гвоорх, – деревья мои глаза. А теперь Гвоорх заберет добычу!
