Осень Атлантиды - страница 31

Таллури замерла на месте как вкопанная: она никогда в жизни не видела девушек, одетых столь нарядно в обыденное время. Да и в праздники такого наряда, что уж скрывать, тоже не видела. Ей захотелось коснуться ткани платья Эннеи, драгоценной фибулы, придерживающей на плечах драпировку, тонких, как нити, браслетов. Да и волос Эннеи ей хотелось коснуться: они казались ей перьями дивной птицы. Но, конечно, Таллури сдержалась.

На руках Эннеи и в самом деле угнездился маленький львенок. Он сладко спал, свесив толстенькие лапки с предплечья хозяйки и посапывая. Его мягкое песочного цвета брюшко легонько вздымалось в такт дыханию.

Эннея встретилась глазами с девушками в комнате и улыбнулась еще лучезарнее – в голубых глазах светилась безмятежность весеннего утра.

– Это мой маленький Виру, – голос Эннеи был высок, но приятен, а взгляд призывал незамедлительно восхититься ее питомцем.

Соседки по комнате ошеломленно молчали. Эннея поняла их онемение по-своему и почти виновато добавила:

– О, простите! Язабылаприветствоватьвас, какполагается по этикету! – она церемонно, но совсем не нарочито опустила глаза и мелодично произнесла, почти пропела: – Мирный вечер! Оказаться с вами в одном обществе большая радость для меня! Пусть трудности и печали ушедшего дня растворит в себе грядущая ночь. И пусть принесет она с собой благодарение Единому Богу и приятный отдых!

Не умеющая как следует ответить и сознающая себя полной дикаркой, Таллури сконфуженно молчала, зато Рамичи расстаралась за двоих:

– Надеемся, что путь был нетруден и дух-Хранитель защищал тебя и твоих людей. Надеемся также, что тебе приятно войти под этот кров, – она тоже опустила глаза. – Твое соседство нам приятно, а общение с тобой приносит радость.

Едва Рамичи подняла глаза, Таллури, решив, что с церемониями покончено, тут же спросила:

– А можно мне его погладить?

– И мне! – подхватила Рамичи, плюнув на этикет.

– Конечно, я для этого и принесла Виру сюда, – улыбка Эннеи, казалось, заливает комнату светом.

С церемониями было покончено – все по очереди стали тормошить малыша Виру, но его это совершенно не обеспокоило. Более того – даже не разбудило. Во сне он развалился еще вальяжнее, подставив всеобщему обозрению пушистое брюшко и вытянув шею – для удобства всех желающих его почесать.

– Вот ленивец! – восхитилась Рамичи.

– Он очень добр и всегда будет добрым львом, – проворковала Эннея, любуясь своим питомцем. – Впрочем, ему уже пора домой.

Она полуобернулась и кому-то кивнула. Только теперь Таллури заметила стоящего за ее спиной слугу, который тут же кинулся исполнять желание своей госпожи – подбежал и с поклоном принял у нее львенка. Рамичи успела прошептать Таллури:

– Странно все же, что она принесла его сюда.

– Чем ты так удивлена?

– Понимаешь, я заметила, что Эннея ничего просто так не делает. Ну, то есть я хочу сказать, есть какой-то особый смысл в том, что она притащила львенка в студенческий поселок.

– А если просто спросить ее, зачем она это сделала?

– Не выйдет, – уверила Рамичи. – Я пробовала. Эннея редко может объяснить смысл своего поступка – просто следует интуиции.

– Что ж, если результат хорош, интуиции предостаточно. Как говаривал Энгиус: «Понимания не требуется. Требуется послушание». В ее случае – послушание внутреннему голосу. А зачем ей вообще львы?

– Ой, ты не в курсе, – видно было, что Рамичи приятно было сообщить: – Эннея – будущая жрица. Не спрашивай, откуда это известно, – замахала она на Таллури рукой. – У нас говорят: «По всему видно». Она львов понимает, и они ее слушаются! Это вообще-то не каждому дано, а ей – с рождения. Она даже в Университете меньше всех бывает, зато в Храме – что ни день!