Осень Атлантиды - страница 30

Воспоминания сплелись: Таллури «слышала» голоса лесных птиц и перешептывание листвы и ветра, плеск озерной воды, «видела» блики солнца, играющие на поднятой ветерком ряби. В глубине души звучали голоса обретенных сегодня друзей – Климия и Нэфетиса. И втекали, растворяясь в самой душе, запахи – сосновой смолы и хвои, разнотравья и свежести озерной воды, мокрого песка и чего-то еще, неуловимого… будто прозрачного…

– …конечно, наши родители уже тогда были знакомы, – оказалось, Рамичи продолжала о чем-то бойко вещать. – А уж теперь, после этой страшной заварухи…

– Какой заварухи? – включилась Таллури.

– Ну как это какой? Я войну имею в виду! Полгода, как правительство установило, не без помощи армии, разумеется, да еще и используя какое-то новое оружие, не знаю, какое, в общем, установило порядок. И теперь мои родители и родители Отбантов твердо решили…

– Слушай, кажется, кто-то к нам собирается… или уже едет… просто совсем близко, кажется…

– Слушай, – передразнила Рамичи, – кажется, ты меня перебиваешь! Если тебе совсем неинтересно, как наши семьи стали побратимами, ты так прямо и скажи. Кто собирается, тот приедет. Что тут волноваться? Кстати, я ничего не слышу.

– Я тоже не слышу, – пожала плечами Таллури, – но есть еще… – она повернулась к открытому окну, – …запахи и то чувство, которое подсказывает о приближении живого раньше, чем оно появится перед глазами. Нет, не интуиция. И не ясновидение.

– В общем, через какое-то время нас в этой комнате станет трое, – быстренько закончила мысль Рамичи. – Предчувствие или что-то там еще, что ж тут такого? Только кто бы это мог быть? Ой! – она вдруг шлепнула себя по лбу. – Ко– нечно! Эннея должна была прибыть именно сегодня. Только уж дело к ночи, не думаю…

– Да вот же! – Таллури протянула руку к окну.

Рамичи привстала, выглянула в окно и радостно сообщила:

– Экипаж уже виден! Хотя и не слышен. Эннея любит бесшумно перемещаться. У нее, я думаю, самый бесшумный экипаж в Городе.

– Она не одна, – заметила Таллури.

– Конечно, не одна – у нее есть слуги, возничий да еще пожилая женщина, няня, наверное.

– Нет. Еще. Теплое, живое.

– Опять она за свое! – всплеснула руками Рамичи. – Няня тебе не «живое»? Не волк же!

– Погоди, погоди-ка. Большой, больше человека! Мягкий, с гривой и крепкими лапами. Клыки большие.

– Лев!!! – в восторге завопила Рамичи. – Я знаю, я слышала, что у нее львы, которые ее слушаются! Но видеть не видела. Вот здорово! Неужели и вправду она со львами?

Она стрелой вылетела из комнаты на галерею, рискуя свалиться, свесилась через перила вниз головой и оттуда (ее голос стал глуше) продолжала взахлеб вещать:

– Подъехала! Таллури, смотри – у нее лев и львенок! Ой, маленький какой! Очень хорошенький, как игрушка. Иди же посмотри. Ой, нет, не ходи, она сюда его несет!

Таллури все же выглянула: экипаж – легчайшая синяя ткань, затканная серебристыми узорами, ухоженные кони лунно-белой масти, блестящие полированные поручни и крепежи – всё казалось необыкновенным.

Вышедшую из экипажа Эннею сверху было не разглядеть. Видно было только, что она дала какое-то распоряжение слугам и направилась к входу. На руках она действительно держала нечто округлое и бархатистое. Вскоре легкие шаги Эннеи раздались в коридоре перед дверью, и Таллури с Рамичи вернулись с галереи в комнату.

Дверь распахнулась. На пороге, лучезарно улыбаясь, стояла высокая девушка, почти воздушное существо, в необыкновенно красивом наряде небесного цвета. Тонкие браслеты украшали ее запястья, а изящный ободок, весь в мелких сверкающих камешках, охватывал голову, будто придерживал готовые разлететься легкие, как перышки, белокурые локоны.